Клуб отъявленных негодяек
Шрифт:
Вдруг мимо Оли пронеслась большая черная собака. Оля захотела, как в мультике, от страха запрыгнуть Нике на руки. Но тогда Ника выпустила бы свой чемодан и не поздоровилось бы тем, кто за ней поднимался по склону. Так что Оля благоразумно решила не шевелиться.
Собака бежала молча, даже хвостом не виляла и язык не высовывала. За ней почти мгновенно последовала какая-то немолодая женщина. Она тоже не показывала языка и решила использовать его только когда обратилась к кому-то:
— Леди, остановитесь, пожалуйста.
Оля уже тронулась в путь, но остановилась,
Ника тоже остановилась и вместе с Олей стала наблюдать за сценкой при участии любительницы блесток на футболках.
— Что случилось? — спросила она почти жалобно.
Женщина с собакой были настроены до того воинственно, что блондинку на мгновение стало жаль.
— Откройте ваш чемодан, пожалуйста.
Большая черная собака, более походившая на маленького черного медведя, носилась вокруг чемодана и тыкалась в него носом. Она лишь пару раз тявкнула и стоило женщине глянуть на нее, как псина умолка, послушно сев около ног хозяйки.
Блондинка возвела страдание на лицо и спросила:
— Что? Прямо здесь?
— Откройте ваш чемодан, пожалуйста, — повторила смотрительница.
Блондинка громко цокнула языком и медленно, словно от этого был какой-то прок, присела на корточки и стала расстегивать чемодан. Собака тут же снова пару раз гавкнула, и блондинка посмотрела на нее, брезгливо сморщив носик.
Смотрительница стала изучать содержимое взглядом, что продолжалось не более минуты.
— Видите, — сказала блондинка. — Ничего нет. Только одежда…
Маленький медведь злобно гавкнул и оббежал еще кружок у чемодана.
— Что, Медвежонок? — спросила женщина.
Псина рыкнула и ткнулась носом в крышку, где за серой подкладкой что-то бугрилось.
— Откройте потайной карман.
Блондинка заметно стушевалась. Ее кожа и так была бледной, как у человека, который никогда не видел солнца, а тут от лица и вовсе отлила вся кровь.
— Там только плойка…
Ника нагнулась к уху Оли и прошептала:
— Она лжет.
— Может, там плойка и утюжок, — сказала Оля.
— Откройте потайной карман.
С этими повторениями смотрительница стала походить на робота, но в Оле она вызывала вполне себе живой страх.
Блондинка прикрыла глаза, словно думала, что, когда они их откроет, смотрительница и медвежонок пропадут. Этого не случилось. Смотрительница терпеливо ждала. Тогда она снова присела, долго копошилась в поисках собачки замка, и наконец открыла карман. Отбрасывать ткань подкладки она не спешила, но это за нее сделала собака.
Оле не было видно, что в кармане находится. Но вскоре в руках смотрительницы оказались три блока сигарет.
— Ваша фамилия? — спросила она.
Тон ее голоса не менялся. «Точно робот», — подумала Оля.
— Васнецова.
— Ложь, — прошептала Ника.
Ее услышала только Оля, а смотрительница блондинке поверила.
— У нас не принято курить, употреблять спиртные напитки и прочие психотропные вещества.
Блондинка покорно кивнула.
— Это я у вас
Блондинка прибавила к покорности еще и страдание. У Оли не было способности Ники, но она уловила, что блондинка не вполне искренняя в своем раскаянии.
— Я за вами наблюдаю. Ведите себя хорошо. — Сказала смотрительница.
Вместе с Медвежонком они удалились, и блондинка показала язык им вслед.
Оля и Ника решили, что представление окончено и тоже поспешили удалиться. Но Оля успела заметить, как на лице блондинки вместо притворной покорности появилось искреннее отчаяние.
Жилой корпус для первого курса в этом году будто бы на зло был самым дальним. Оля несколько раз прокляла себя за то, что решила брать с собой столько вещей. Ее чемодан был тяжелым и объемным. Но, разумеется, не таким большим, как у той блондинки. Когда Ника и Оля добрались до корпуса, то успели прийти к выводу, что эта девушка какая-то странная. Ника припомнила выходку в каюте, а Оле она просто не понравилась. Ей вообще не нравились все люди, от которых можно было услышать запах сигарет. За исключением, разумеется, Ники.
К ним приставили провожатых, которые шли гораздо быстрее, чем могли идти люди с поклажей. Оля несколько раз ударила себя по ногам чемоданом. Один раз она задела и Нику, но та была слишком увлечена собственным чемоданом, чтобы начинать ругань.
Преодолев ступени и минув большое, продолговатое крыльцо, Оля очутилась в просторном, но немного мрачном помещении жилого корпуса. Хотя окна были широкими, свет из них практически не поступал. Наверное, в более солнечные дни здесь уютнее.
Деревянные панели темно-коричневого цвета украшали до середины высокие стены и будто бы затягивали их в корсет. Бархатистые обои переливались изумрудом. Потолочных ламп не было, только продолговатые светильники на стенах.
Судя по планировке, это было общее помещение. Длинный коридор с множеством проходов, по середине был прерван огромной комнатой. На одной из стен висела доска с объявлениями.
Ника подошла к ней и, задрав голову, стала изучать. Оля осталась у входа держать чемоданы.
— Нас поселили вместе! Комната на втором этаже. — Сказала она. — Номер четырнадцать.
Оля кивнула. Почему-то она и так была уверена, что их поселят вместе. Радости от этого она почти не ощутила, желая только, чтобы их комната была на первом этаже и не пришлось тащить чемодан по лестнице.
Всего комнат на этаже было семнадцать, так что Оле и Нике пришлось пройти практически весь коридор. Здесь, на втором этаже, было куда тише. На первом, где находились общие зоны, шастали люди. Не только студенты, но и люди постарше. Кто есть кто Оля еще не знала, да ей и не хотелось. Она не любила суету, особенно когда суетятся так много людей вокруг нее.
В комнату она зашла практически обессиленной. Хотя еще не было даже шести часов, Оле захотелось свалится на кровать и вздремнуть без сновидений. Мысли о том, что еще нужно разобрать вещи, еще больше утяжеляла веки.