Клуб речников
Шрифт:
– Здравы будьте! – громко поздоровалась со всеми Верея. – Щек, я к тебе!
Один из умельцев отложил в сторону молот и подошел к нашим героям. Теперь журналист смог его как следует рассмотреть.
Щек был ниже Глеба почти на целую голову, но при этом был коренаст и широк в плечах. У него были длинные светло-русые волосы, заплетенные за спиной в косу, а на лбу была повязана широкая льняная лента, очевидно, чтобы впитывать пот. Поверх рубахи и штанов на парне был надет кожаный передник, прожженный в нескольких местах. На ногах были обуты странного вида кожаные башмаки,
– Идемте на улицу! – коротко сказал он и первым вышел из кузницы.
Молодые люди поспешили за ним. Они подошли к реке, и кузнец обратился к девушке, делая вид, что не замечает журналиста:
– Ну, здравствуй, Верея! Давно не виделись. Как дела у вас, как твой отец поживает?
– Спасибо, Щек! Все хорошо.
– Зачем пришла? Новые ритуальные ножи потребовались?
– Нет, не за этим. Я к тебе с просьбой. К нам родственник дальний из Суздали приехал (она указала на Глеба), так вот, отец просит, чтобы ты его в помощники взял на то время, пока он у нас гостить будет. Может, найдется у тебя для него какая-нибудь работа?
Только теперь Щек смерил журналиста презрительным взглядом и произнес:
– Не хочется отказывать твоему отцу, Верея, но родственник ваш выглядит уж больно хлипким. А в кузнице сила нужна. Взмахнет он пару раз молотом и ноги протянет, а мне отвечай.
– Да ты не смотри, что он худой, он жилистый, – проговорила девушка.
Щек обошел парня и внезапно со всего маху хлопнул его по плечу. Глеб не ожидал такой выходки, поэтому не устоял прочно на ногах, а оступился назад.
– Вот видишь, жидковат он! – словно не замечая журналиста, сказал кузнец Верее.
Глеб обозлился.
– А исподтишка бить нехорошо, – прищурив глаза, заметил он. – Можно и сдачи получить.
– Неужели? – усмехнулся Щек и, уперев руки в бока, вплотную подошел к парню.
– Перестаньте! – воскликнула девушка. – Раз работы нет, то и нам здесь делать нечего. Идем, Глеб!
Она схватила журналиста за руку и потащила за собой.
– Для тебя, Вереюшка, я бы работу нашел! – крикнул вслед кузнец. – Хоть воду мне приносить!.. А отцу скажи, чтоб не обижался. Жалко мне вашего родственника калечить.
Глеб попытался вырваться из цепких девичьих пальцев и вернуться к Щеку, но дочка Яра упрямо тащила его вперед.
– Самовлюбленный индюк! – процедил сквозь зубы журналист.
Затем он повернулся к девушке и зло сказал:
– Куда ты меня тащишь, отпусти! Я пойду с ним по-мужски потолкую.
– Нельзя, – пробормотала Верея, – от тебя оранжевое свечение исходит. Вот-вот искрить начнешь!
Тут парень вспомнил, что эмоции для него опасны, и попытался взять себя в руки. Сделать это было очень сложно, поскольку праведный гнев так и кипел в нем.
Он не помнил, как они выбрались из города и отошли подальше – к реке. Не помнил, как упал на пустой берег и вспыхнул ярким пламенем…
Глеб снова парил в огненной бездне. Языки пламени лизали его тело, но ему это нравилось. Боли он не чувствовал, лишь покой, умиротворение и какой-то
«Очнись! – услышал он издалека чей-то голос. – Вернись, пока не поздно!»
Глеб парил и наслаждался полетом. Вдруг что-то мокрое и холодное обрушилось на него…
Парень открыл глаза и увидел стоящую рядом взволнованную Верею. В руках она держала деревянное ведро. С него стекали последние капли воды.
– Наконец-то, – прошептала она. – Думала, ты сгоришь дотла. Хорошо, дядька Кий рядом проходил со своим стадом, я у него ведро выпросила. А холодная вода тебя в чувство привела.
Журналист присел на берегу и увидел, что он мокрый с головы до ног, но при этом вся его одежда обуглилась и расползлась по швам.
– Как теперь быть? – спросил он. – Я почти голый, а до избушки твоей добираться далеко.
– В городе у отца хороший знакомый живет – Ефим. Ты спрячься в траве, а я к нему сбегаю, одежу попрошу в долг.
– А никто не видел, как я тут дымил?
– Слава богу, нет! А то уже демоном бы тебя объявили.
– Ну ладно, беги, только про меня не забывай, а то заболтаешься с кем-нибудь…
– Я мигом!
Девушка повернулась и быстро убежала, а Глеб спустился к воде и спрятался под крутым земляным берегом. В укрытии он почувствовал себя намного спокойнее. Он снял с себя остатки сгоревшей рубахи и остался только в штанах. Чтобы как-то скоротать время, парень уселся у кромки воды и начал разговаривать с собственным отражением.
– Ну, Глеб, дал ты сегодня маху! – с усмешкой произнес он. – Это ж надо, чтобы какой-то малолетний культурист так вывел тебя из себя. А ведь главное, что его и в живых-то давно нет, а ты дурью маешься, нервы себе портишь. Да черт с ним, с этим Щеком! Пусть болтает что хочет! А тебе главное в свое время вернуться, в свой мир, а то ни родители, ни друзья не узнают, где могилка твоя…
Подобными убеждениями он привел себя в состояние равновесия. Ему стало светло в душе при одной мысли о родном городе, о работе, о таких далеких – отце и матери! Даже главред вызывал у него сейчас только положительные эмоции.
Внимательно рассмотрев свое отражение в реке, журналист пришел к выводу, что больше от него не исходит никакого оранжевого свечения. Он приободрился и, глядя себе прямо в глаза, обратился к огненному монстру:
– Ну что, братишка, осечка вышла? Хотел сегодня мое бренное тело заполучить, ан нет! Вредный владелец тебе попался. А вообще, ты – дурак! Я так понимаю, ты в этом мире где-то материализовался, значит, и способов борьбы против тебя здесь – целая куча. Одних только языческих богов – больше дюжины! Ну сожжешь ты меня – и что? Тут же набегут колдуны со всех сторон и нейтрализуют тебя. А пока во мне сидишь – никто тебя не тронет! Слушай, а может нам с тобой договор заключить? Ты меня оставляешь в покое до тех пор, пока мы не возвращаемся в мой мир, а там я прошу колдуна, чтобы он отправил тебя в ту параллельную реальность, из которой ты выбрался в мой монитор. Ты со своими огненными сородичами встретишься, а я домой вернусь. И мне хорошо, и тебе! Так что ты подумай на досуге.