Клуб речников
Шрифт:
Дочь Яра фыркнула, оттолкнула журналиста и зашагала через лес.
«Забавная эта девчонка, – подумал Глеб, – обижается, как маленький ребенок! Собственно, женщиной ее назвать – и язык не поворачивается!»
– Верея, – окликнул он. – А тебе сколько лет?
– Сколько зим, столько и лет. Сорока еще нет! – огрызнулась девушка.
– А все-таки?
– Шестнадцать!
– Тогда все ясно.
– Что тебе ясно?
– Почему ты себя ведешь как невоспитанная девчонка. Над гостем
– Это я-то невоспитанная? Лечила его, отварами отпаивала. Теперь вот бегаю, работу ищу… А он еще и недоволен!
Дочь Яра остановилась и решительно подошла к журналисту. Затем она прищурилась и, обидевшись, произнесла:
– С этого момента ты сам по себе! Я только кормить тебя буду, а где ты и чем занимаешься – меня не беспокоит! Ты – незваный гость в нашем доме.
Верея повернулась и отправилась дальше.
«Кто меня за язык тянул?» – с грустью подумал Глеб, но решил разговор пока не продолжать.
Умил встретил их у крыльца и с беспокойством стал интересоваться, почему они так долго отсутствовали. Журналиста его болтовня выводила из себя, он никак не мог свыкнуться с мыслью о говорящем медведе. С большим трудом он заставил себя не обращать на это внимания.
– Глеб невод плел, – сказала девушка, – поэтому задержались. – Завтра он сам пойдет. А теперь идем, я тебя накормлю.
Медведь радостно побежал за своей названой сестрой, а вскоре уже появился на крыльце, держа в лапах полную чашку меда и большую краюху хлеба.
– Пошли, и для тебя еда есть, – обратилась к журналисту дочка Яра, появляясь в проеме двери.
– А руки помыть можно?
– Вон в пороге кадушка с водой стоит.
Она отвернулась и скрылась в избе.
– Что-то Верея не в духе, – проревел Умил.
– Да, сестрица у тебя с норовом! – усмехнулся парень.
Он вымыл руки и уселся на скамью возле деревянного стола. Девушка, не глядя на него, поставила на стол глиняную чашку с каким-то варевом и положила рядом кусок хлеба.
– Ложка есть? – поинтересовался Глеб.
Верея сверкнула глазами, но дала ему глубокую деревянную ложку.
– Спасибо! – поблагодарил журналист и принялся есть.
На этот раз это были щи. Они были малосольными, но после сухого хлеба с луком показались парню пищей богов! Пока он с наслаждением поглощал щи, девушка поставила на стол еще и чашку с отварной рыбой. По избе распространился такой аромат, что в дверях тут же возник Умил. Он крутил головой и принюхивался.
– Учуял? – улыбнулась Верея. – Не переживай, для тебя тоже кусок есть.
Умил заурчал и снова вышел на крыльцо.
– А что за праздник сегодня? – спросил парень. – Столько вкусностей разных.
– Отец велел тебя кормить лучше, боится, что ты с
– А-а-а… В корыстных целях, значит… – усмехнулся Глеб.
– Не корысти ради! – всплеснула руками дочь Яра. – О людской безопасности печемся!
– Что ж, я совсем не против, чтобы меня вкусно кормили, – заметил журналист.
Он убрал пустую чашку из-под щей и подвинул к себе рыбу. Та оказалась совершенно пресной.
– Верея, где у вас соль? – спросил парень.
– Я же тебе сегодня соль с хлебом давала, хватит!
– Я люблю соленую пищу.
– А ты знаешь, сколько она стоит? Мы с отцом не можем себе позволить такой роскоши – все кушать с солью. Мы же не князья какие!
Только сейчас Глеб стал смутно припоминать, что соль на Руси в древности стоила очень дорого.
– Прости, я совсем запамятовал, – сказал он. – В наше время без соли ни одно блюдо не обходится, да и стоит она копейки.
– Надо же! – изумилась девушка. – Счастливые вы.
– Знал бы, где окажусь, прихватил бы пару пачек, – пошутил журналист.
Он начал есть рыбу, но без соли она никак не шла.
– Спасибо, – сказал Глеб, – я наелся!
И отодвинул чашку.
В комнату, громко сопя, ввалился Умил.
– Ты хорошо подумал? – спросил он.
Парень кивнул. Тогда медведь, ничуть не смущаясь присутствия Вереи, схватил чашку и бросился вон из избы.
– Стой, Умил, стой! – закричала вслед девушка. – Отец ругать будет! Этот кусок не для тебя!
– Пусть ест! – махнул рукой журналист. – Похоже, ему без соли больше нравится.
Дочь Яра тяжело вздохнула и произнесла:
– Ложись-ка ты спать, Глеб! Утро вечера мудренее. Завтра один на работу пойдешь – не маленький.
Она постелила парню на лавке, собрала посуду и вышла из избы.
15
Глеб улегся поудобнее, но сон никак не шел. С улицы доносились голоса Вереи и Умила.
– Эх, как тебе не стыдно? Такой большой, а ведешь себя как ребенок, – говорила девушка. – Это ж надо – рыбу из-под носа у гостя утащил!
– Ты же знаешь, что я вареную рыбку очень люблю, – виновато рычал косолапый. – А Настя мне не готовит.
– Еще бы! Где ты видел, чтобы медведицы готовили? А воровать – нехорошо!
– Да, знаю, виноват! Не смог удержаться.
– Был бы отец, он бы тебя выпорол.
– Ты не говори ему! И так он на меня злится с тех пор, как я в лес ушел.
– Хорошо, только ты уж не балуй в следующий раз.
Журналисту стало невыносимо смешно. Он представил себе несчастную морду Умила и строгую, отчитывающую его, Верею и рассмеялся в подушку.