Клуб Рейвен
Шрифт:
— Мы читали об этом, — сообщила Деметра, догадавшись к чему он клонит. — Значит, это вы выследили Стефани, убили ее, забрали Ворона. А потом подкинули кинжал с гербом Далгартов, чтобы все подумали на Ортруну. Дальше вы выпили зелья, обрели всемогущество и стали Магистром. Но для чего мы сейчас здесь? Жить скучно стало? И что вы сделали с Вороном?
— Играть в детектива может быть интересно, не правда ли, Деметра? — спросил он. Знает ее имя. Ну конечно. Снова светлая выступила в роли пешки.
— Ворона я сохранил как символ своего бессмертия. Использовать его было ни к чему, а разрушать — жалко. Уильям
— Вы собрались пересказывать мне всю историю магического мира? — ухмыльнулась Деметра. Ее связанные руки уже начали затекать.
— Я полагал, что ты хочешь знать правду. К тому же, пока я рассказываю — ты живешь. Предсмертное желание, — напомнил Ларивьер. Порывшись во внутреннем кармане, он достал трубку и запалил ее пламенем, возникшим на указательном пальце. Затянувшись, и выдохнув дым, он продолжил:
— Как Ортруна и Людвиг, я скоро сообразил, к чему это все привело. И начал искать решение. Я не собирался возвращать светлых на пьедестал, я хотел сделать темных еще сильнее. Но Нью–Авалон начал разрушаться, проклятие довлело над всеми нами. Ответ пришел ко мне из неожиданного источника. В своем кабинете — кабинете Магистра, я нашел записи Антуанетты, моей предшественницы. Она писала о том, что обнаружила портал в Эйрин. Но не только. Перед тем, как инсценировать свое самоубийство, она неоднократно перемещалась сюда, и написала о некоторых любопытных фактах.
— Антуанетта была здесь несколько раз и никому об этом не сказала? — удивилась Деметра.
— Вот именно. Великая светлая волшебница являлась еще и великой обманщицей. Но речь не о том. Оказалось, что уже в девятнадцатом веке «боги», населявшие Эйрин, были призраками. Но тогда они еще могли говорить.
— Я не понимаю, — перебила светлая. — Как боги стали призраками?
— Когда–то давно они уединились от людей, чтобы продолжать искать новые знания, проводить исследования, совершенствовать магию. Но они даже не предполагали, куда их это заведет. Впитывая все больше фактов, формул и заклинаний, они отдалялись от своей физической оболочки с ее страстями, потребностями и желаниями. В конце концов, настал день, когда они утратили материальность.
— И потом им стало даже не нужно разговаривать друг с другом, — тихо сказала Деметра.
— Все верно. Они начали общаться при помощи телепатии, став единым организмом. Так остров богов стал островом–призраком. И понятно, почему они перестали отвечать на молитвы в храмах. Но интереснее всего то, как именно «боги» переместили этот остров в другой мир. Я давно подозревал, что им помогло какое–то изобретение, способное видоизменять миры и открывать порталы. В записях Антуанетты я нашел подтверждение этому.
— И решили захватить другие миры?
— Нет, — мягко возразил Ларивьер, выпуская новые клубы дыма. — Проклятие, как известно, имеет власть над темными лишь в нескольких мирах — в магических городах и на Земле. Но всего миров — миллиарды. Поэтому я обратился к Совету
— И тогда Антуанетте оставалось бы только отменить чары, чтобы не лишиться магических сил и не умереть. Черт, а ведь это умно. Это действительно умно! Но тогда вы бы фактически уничтожили Землю…
— Нам пришлось бы принести такую жертву, да, — пожал плечами мужчина.
— А разве не проще было убить Антуанетту?
— Убить ту, которая находилась под защитой великих богов? — усмехнулся Ларивьер. — Добраться до устройства и активировать его было куда легче.
— И что ответил вам Совет? — напомнила Деметра, растягивая время. Магистр ясно дал понять, что этот разговор — последний в ее жизни.
— Отказал мне, — хохотнул мужчина, словно до сих пор не веря в произошедшее. — Члены Совета решили, что это — уже слишком. Более того, они наложили заклинание, скрывающее и блокирующее портал в Эйрин для всех, включая меня. От идеи снять проклятие пришлось отказаться, на время.
— И вы ждали около ста лет, пока все члены Совета не поменялись…
— Благодаря зельям я старел очень медленно, — кивнул Ларивьер, — И у меня было достаточно лет, чтобы все продумать. Гораздо логичнее было убить новичков, которые не могли рассказать всем о том, что я — главный подозреваемый. Но моему плану помешало одно маленькое обстоятельство.
— Это я? — брякнула Деметра.
— Почти. Твоя мать.
— Что? Вы имеете в виду Алану Бланшар?
— Именно, — вздохнул Винсент. — Когда Алана появилась в Нью–Авалоне под фальшивой личиной темной маркизы, в нее влюбились все. Она была так же очаровательна, как и хитроумна. Я мечтал быть с ней, несмотря на то, что у меня уже родился сын от другой женщины. И Алана ушла ко мне от Сэмюеля Вэлфорда, бросив свою новорожденную дочь. Но нам было все равно, мы были счастливы.
— До тех пор, пока вы не узнали, что на самом деле она светлая фея? — предположила Деметра.
— И то, что ее любовь была ложью, — кивнул Магистр. — Она смогла предугадать мои действия, и сбежала раньше, чем я смог ее убить. Прихватила с собой моего фамильяра и несколько весьма ценных артефактов. Один из них — твой амулет.
— Она ушла от вас беременной, — сокрушенно сказала светлая, догадавшись. — Вы — мой отец?
— К сожалению, да, — произнес мужчина. — Но здесь ты не из–за этого.
— А из–за чего?! — крикнула Деми, заставляя себя почувствовать злость вместо желания разреветься.
— Этот амулет — источник сильной светлой магии. Он нужен мне, чтобы запустить устройство. Можно было бы обойтись и без него. Но это труднее.
— И только?..
— Да. Но я все равно убью тебя, чтобы отомстить твоей матери. Ты мне не нужна.
— Ей плевать на меня, — с горечью выпалила Деметра. — Она бросила меня в приюте, едва я родилась!
— Здесь ты не права, Деметра, — сказал Ларивьер, вытряхивая из трубки пепел. — Алана всегда присматривала за тобой издалека. Она приказала фамильярам — своей Хелене и моему Колину — опекать тебя до конца жизни. До сих пор не могу понять, как она умудрилась разорвать контракт между мной и Колином…