Клуб Рейвен

Стим Виолетта

— Значит, Антуанетта выполнила свое обещание, — с грустью вздохнула Деми, сжимая в руках полупустую чашку из розового фарфора. — Старуху держало здесь только проклятие. Когда оно начало разрушаться, Ортруна наконец смогла упокоиться с миром.

— И еще смогла унести с собой рецепты зелий для Ворона, — проворчала Рубина, протягивая руку за новым печеньем.

— Зачем они нам теперь? — пожала плечами светлая. — Ворона нет, и мы не знаем, кто его похитил. Теперь, даже если проклятие будет снято, мы останемся такими же слабыми.

—

Не совсем, — вдруг улыбнулась сестра. — Я перечитала записи в дневнике Людвига. И он пишет, что чары Ворона «почти необратимы». Значит, их можно отменить и другим способом. Осталось только выяснить, как.

— У нас есть план? — приподняла брови Деметра.

— Мы что–нибудь придумаем. Вообще, я должна признать, что даже в этом мире не все зависит от магии. С этого момента стоит постараться жить по заветам Антуанетты. Стать лучше, чтобы исправить прошлые ошибки своими силами.

— Это каким образом?

— Ты — дочь герцога Ларивьера, Деми. И поэтому я решила ввести тебя в Совет Нью–Авалона, — с торжествующим выражением сообщила ей сестра.

— Издеваешься, да? — усмехнулась Деметра в ответ.

— Вовсе нет, — улыбнулась Рубина. — По закону, за неимением других претендентов, а они все мертвы, включая Коула, ты наследуешь его титул и место в Совете. Поздравляю!

— Ну спасибо. Теперь темные меня точно прикончат, — заключила Деметра.

— Не беспокойся. Я найду, кого еще из светлых туда пригласить, чтобы тебе было не так одиноко, — не скрывая веселья сказала сестра. — С этого дня история нашего мира изменится.

Деми верилось в это с трудом. В возможность мирного существования темных и светлых. Рубина была права в одном — с ее правлением в Нью–Авалоне наступит новая эпоха.

Но никто не мог предсказать, станет ли она хорошей.

Или будет плохой, как всегда.

Эпилог

В маленькой спальне на двадцатом этаже жилого дома на окраине Лондона царил бардак. Все ящики комода были открыты, створки шкафа — распахнуты. Миниатюрная светловолосая женщина перебегала от зеркала к тумбочке с охапками одежды в руках. На кровати лежал небольшой чемодан. И вещей, которые она собиралась взять с собой, было гораздо было, чем могло туда уместиться.

Раздражаясь, женщина перебросила через себя босоножки на высоком каблуке. Туфли описали дугу в воздухе и угодили в лампу, висевшую на стене. Торшер разбился, но хозяйка комнаты даже не вздрогнула. Она пыталась запихнуть книги поверх неряшливо сложенных платьев и косметички.

— Нет, ну что за день, а! — в сердцах выпалила женщина и села на кровать. — Так не пойдет.

Она щелкнула пальцами, и крошечный кристаллик в виде сердца на ее скуле сверкнул зеленым. Словно в черную дыру, вещи провалились в глубину чемодана, ставшего вдруг очень вместительным.

Женщина потратила еще несколько минут на сборы. Когда все было готово, она с удовлетворением

оглядела разгромленную комнату, в которой она прожила последний месяц — дольше, чем где–либо. Вся эта заварушка с Днем Основателей и смертями в Совете пошла ей на руку. Но сейчас нужно было уходить.

Она достала из опустевшего шкафа бутылку розового шампанского, стоимостью в тысячу фунтов, и с хлопком выдернула пробку. С бутылкой в руке женщина подошла к окну и отпила из горла, задумчиво глядя на ночной город.

Внизу горели фонари, освещая широкую дорогу в огнях бесконечных машин. Сверкали вывески баров и магазинов. Но этот пейзаж был совсем не похож на тот, о котором она думала сейчас. Ей вспоминались высокие замки, черные деревья в тумане и карканье ворон.

Перед её глазами сияли пышные балы. Громко играла музыка. А она блистала в свете, как раньше. Время смазало краски, оставив от прошлого лишь жалкие обрывки. Но кому, как не ей знать, что в истории все циклично, и слишком предсказуемо?

Пришло время вернуться.

Поставив недопитую бутылку на пол, женщина с легкостью подхватила чемодан и покинула квартиру. Двери запирать не стала — ей было плевать, что станет с этим жильем. Когда его владелец вернется в город, он будет очень удивлен.

Из коридора она вышла на пожарную лестницу и поднялась на крышу. Там ее уже ждали.

— Вот и я, любовь моя, — промурлыкала она, подходя к механизму, в виде огромной, серебристой птицы. Ворона–альбиноса. Первого Ворона.

Сильный ветер развевал ее волосы, тщательно завитые в локоны. Женщина с нежностью провела рукой по перьям крыла, приветствуя старого друга. Ей даже показалось, что Ворон мигнул ей в ответ стальным глазом.

После того, как чемодан был закреплен на его спине, женщина открыла панель, скрытую под пушком на груди исполинской птицы. Там, где должно было находиться сердце, помещались четыре стеклянных емкости с разноцветной жидкостью. Топлива должно было хватить надолго.

Удостоверившись, что механизм исправен, она привычно повернула до упора маленький серебряный ключ. Ворон задрожал и ожил.

Он вскинул голову, чуть отряхнулся и расправил огромные крылья.

— Я тоже рада тебя видеть, — улыбнулась женщина. — А теперь — в путь.

Ворон подставил маховые перья, словно ступени, и женщина поднялась ему на спину. Птица громко гаркнула и, взмахнув широченными крыльями, поднялась в воздух.

Погода, как и полагалось для Лондона, была пасмурной, поэтому они довольно быстро скрылись в облаках. Важно, чтобы никто их не заметил. Как и всегда.

Они взяли курс на запад.

Наслаждаясь звездным небом и пронизывающим холодом, женщина пожалела, что оставила шампанское в квартире. Можно было бы продолжить праздновать здесь, среди этой красоты. Конечно, она без проблем наколдовала бы новое, но это уже будет не то. Настоящее французское вино было гораздо вкуснее искусственно созданного.