Клуб смертельных развлечений
Шрифт:
— Але! Дядя Сережа? Это Стас, дядь Сереж. Спите уже? Дядь Сереж, вы можете прислать мне телеграмму с вызовом? Срочно! Потом объясню. Да! Увидеться очень хочется. Да! Пришлете? Да чего хотите, то и пишите. Только срочно! Хорошо? Жду. Очень жду.
Старушка мать выглянула из своей комнаты:
— Что-нибудь случилось, Стасик?
— Нет, ничего. Все в порядке. Дядя Сережа телеграмму пришлет — не пугайся. Это я его попросил. В Рязань надо слетать. — Он чмокнул мать в щеку. — Все будет хорошо. Иди спать.
Амур почернел и вздулся, поднимаясь над берегами.
— Помоги, — прохрипел Шмыгин, отплевываясь от черноты и периодически скрываясь в воде.
— Сдохни, мразь, — радостно произнес Стас и обнаружил, что его-то волна выносит вверх, прямо к сиявшему над головой солнцу. Но вдруг словно что-то оборвалось, и он стремительно покатился вниз. Жутко засосало под ложечкой, и приступ дурноты заставил его открыть глаза.
Самолет шел на посадку. В черном иллюминаторе показалась дружная россыпь огней, и Стас с облегчением вздохнул. Он никогда не был в столице и теперь радовался как ребенок в предвкушении, что наконец увидит Красную площадь и шагающих перед Мавзолеем кремлевских курсантов. До поезда в Рязань у него оставалось три часа, и Стас постарался первым покинуть самолет и, не раздумывая, взял в аэропорту такси.
— Вот ты какой мужик-то стал, а? — Дядя Сережа, зевая, встретил его в майке-тельняшке и в трусах. — Я ведь пацаном тебя помню еще. Эх… — он, шутя, ткнул племянника кулаком в плечо. — Ну рассказывай, как там мать-то? Как доехал?
На следующий день Стас встречал дядю со службы. Он уже давно не чувствовал себя так надежно и спокойно, как в этом старом простом городе. Действующий спасо-преображенский храм возле военно-десантного училища звонил к вечерней, и одновременно тут же, на площади Победы, перед Вечным огнем, в карауле менялись курсанты, вышагивая так же красиво, как в Москве на Красной площади. Стас крутился возле обелиска, поглядывая то по сторонам, то на часы и притопывая на морозе, чтобы не замерзнуть. Наконец дядя Сережа в шинели с погонами полковника десантных войск покинул через контрольно-пропускной пункт территорию военного училища, и Стас с неприятным удивлением увидел, что тот идет не один, а в сопровождении плечистого рыжего курсанта. Стас помахал им рукой.
— Вот познакомься. Это Петр Кирин. Мой лучший курсант. Он как сын мне. Я ж тебе о нем рассказывал.
Дядя улыбнулся, глядя, как Стас скривился, почувствовав крепкое рукопожатие юноши.
— У него одного сегодня увольнительная, — хмыкнул дядя Сережа, — остальные наказаны. — Он строго посмотрел сначала на курсанта, а потом и на племянника. — Составь парню компанию. Вечером к ужину жду обоих.
Честно говоря, Стасу не понравилась вся эта затея. Таскаться по городу с пацаном, что он, мальчик, что ли? Но делать нечего. Дядя Сережа еще вчера его предупредил, что регулярно берет на побывку сына своего погибшего однополчанина. И теперь этот щеголь в голубой форменной шинели ловит восхищенные взгляды
— Драматический театр, — парень с каким-то особенным трепетом, закинув голову, взглянул на высокие белые колонны. — Пойдем на «Чайку»?
— Ты чего, театрал, что ли? — ухмыльнулся Стас. — Пойдем лучше в ресторан. Я угощаю.
Кажется, Петру явно хотелось согласиться, но странно: какое-то внутреннее противоречие заставило его, насупившись, отказаться. В общем, мальчишка уперся как баран.
— Нет. Если ты хочешь — иди. А у меня контрамарка.
Делать нечего: Стас все-таки согласился пойти на спектакль, тем более что ресторан никуда не денется.
На удивление, спектакль Стасу очень понравился. Особенно Нина Заречная. Когда актриса появлялась на сцене, то курсант вытягивал шею, и она тут же становилась у него красной и покрывалась гусиной кожей. Все это забавляло Стаса, а когда Петр, краснея, еще и предложил после спектакля зайти за кулисы к актрисе, с которой он, по его словам, однажды вот так же познакомился в увольнении, то Стас совсем развеселился и с радостью принял предложение. За кулисы, благодаря мундиру курсанта, их пустили без проблем. Петр там был, очевидно, не первый раз и, мгновенно сориентировавшись, нашел нужную гримерную. Актриса вышла к ним усталая и с плохо скрываемым раздражением.
— Марина. — Она с удивлением взглянула на Стаса. — Вы что, тоже курсант?
— Нет, — развязно улыбнулся он в ответ. — Вот, сопровождаю. — Стас кивнул на словно проглотившего язык Петра. — А вы прекрасно играете. Мне очень понравилось.
— Спасибо.
Актриса грустно улыбнулась и уже собралась извиниться и уйти, но Стас, решив разыграть из себя настоящего джентльмена, взял ее за руку и, поцеловав, произнес:
— Может быть, составите компанию двум влюбленным в вас мужчинам?
При этих словах Петр покраснел до самых кончиков пальцев, которые с силой сжимали форменную ушанку.
— Поедемте в какой-нибудь ресторан, а? Я угощаю. Правда, я не знаю этого города, но когда только приехал, видел ресторан «Ловеч». Что скажете, Мариночка?
В тот вечер Стас был в ударе. Он рассказывал смешные случаи из своей жизни и пошлые анекдоты. Привыкнув посещать рестораны в Благовещенске, он тоном завсегдатая требовал аралиевой настойки или лимонного коньяка, чего в Рязани никто и не видел. Марина не сводила с него глаз, а курсант с каждой рюмкой становился все мрачнее и мрачнее. Еще никогда Стас не чувствовал себя таким счастливым.
— А кем вы работаете? — поинтересовалась актриса, уже раскрасневшись и томно поблескивая на него глазами.
— Давайте на «ты». — Стас протянул ей рюмку и толкнул локтем захмелевшего курсанта. — Бум? Я замдиректора Благовещенского нефтеперерабатывающего завода, — соврал он гордо.
Петр поднял голову и заглянул в свою пустую рюмку.
— Наливай. — Затем подставил ее Стасу. — А нам на политинформации говорили, что вчера на Благовещенском нефтезаводе произошла утечка. Там у вас разрушились бетонные кольца труб и нефть попала в Амур.