Клуб Вечности. Реставратор

Левинская Елизавета

– Я в восторге, – мрачно отвечаю. – Ведь первый попавшийся на улице мужик, обязательно фотограф “Vogue” и никогда не заманивает к себе дурочек, для дурных целей.

– Ты, блин, опять?! Твой дар уже сработал, всё. Теперь я в безопасности!

– Так, стоп, какой дар? Вы о чём? – Лёша смотрит на Леру. Та лишь снова отмахивается.

– Да о том, что Олежек у нас провидец. Нострадамус, – заводится она. – Он заявил мне, что меня убьет фотограф, к которому я приду. Якобы, увидел это во сне. Хотя на самом деле, просто нагадал мне одного кретина и всё!

– Ты видишь вещие

сны? – теперь Лёша выразительно смотрит на меня.

Я закатываю глаза. Сейчас меня начнет отчитывать священник за веру в сны, и закончит агитацией исповеди и венчания. Но отец Алексий меня снова удивляет.

– Как часто это происходит? – спрашивает он, резко встав. Будто бы от волнения.

– Ну, не так часто. Но если я что-то вижу, то оно сбывается, – я нервно прикусываю губу. Я как раз и хотел рассказать о снах. Только не вещих, а странных.

Но не хочу рассказывать о Насте при Лере. Она неправильно поймет.

Или правильно. Что ещё хуже.

Я нервно бросаю кисточку в старое ведро, что использую как мусорную урну. Слышу как дерево бьется о металл и чуть успокаиваюсь от шума.

Теперь, о том, что я вижу вещие сны знает кто-то кроме Леры. Леры, которая расценивала мою особенность скорее как блажь.

– Это плохо, – тихо говорит Лёша и снова садится. Мгновенно присмирев, я и Лера смотрим на него.

– Что плохого? – спрашивает она.

– Каждый дар дается человеку с требованием. Как притча о талантах. Сколько бы у тебя не было таланта, ты должен его развивать. И чем больше его у тебя, тем больше ответственность. За всё надо платить. Потому что потом спросят, – он поднимает палец. – Прямо там и спросят.

– Ты на его стороне? Ты веришь ему?! – возмущается Лера и переводит взгляд на меня.

– Давайте сделаем так, – Лёша поднимает руки в миролюбивом жесте. – Ты пойдешь с ней на фотосессию. Это же её мечта!

Он встаёт, становится сзади Леры и кладёт ей руку на плечо.

Мой мозг, выращенный на фэнтези Толкина, сразу представляет себе огромного, доброго тролля и капризную принцессу эльфов с обиженно надутыми губами.

Надо сделать набросок.

– Я не маленький ребёнок, чтоб меня сопровождать, – цедит Лера.

– Он увидит что опасности нет, а если она есть – он сможет защитить тебя. Вы же спорите из любви друг к другу, дети мои.

– А вообще идея отличная, – поднимаю я голос. – Я уважаю твои стремления и мечты. А ты уважай моё желание тебя обезопасить.

Лера не отвечает, оглядывается на Лёшу, зыркнув ему в глаза и удаляется наверх.

Уже на верхней ступеньке оглядывается.

– Я, собираюсь показать тебе образы, а ты выберешь лучшие. Устрою небольшое дефиле, – объявляет она. – Я пошла краситься.

На Лёшу даже не смотрит и снова разворачивается, уходя.

Намёк понятен.

– Вас буду венчать не я, – слышу я грустный вывод моего друга.

– Мне бы твои проблемы, – хмыкаю я.

– Насчёт снов, Олег, – говорит он тише, хотя Лера явно не может нас услышать. – Это правда, что других снов не видишь, кроме тех, что сбываются?

– Отчасти. Я вижу во снах то, что не видят другие. Иногда даже наяву. Как с ней, –

я киваю на картину. – Я увидел, какой она должна быть. Какой она была. Единственный сон, что ещё не сбылся это с Лерой. Ни о каком белом пятне там и речи не было. Я видел, как Леру поглощает какая-то трясина. Тёмная, страшная. Она как туман, как дым поднималась с пола и обхватывала её а потом её лицо… – я задумываюсь. Я ведь видел нечто похожее, только там было не белое пятно.. – Её лицо исчезло. Осталось тело и чёрный дым вместо лица.

– Ты Сновидец.

Одна короткая фраза Лёши, и меня будто ударяет током. Сердце стучит в ритме сальсы и становится снова так холодно, будто меня коснулась Настя.

Не знаю, прочитал ли Лёша в моём лице то, что я чувствую. То, как пульсирующим, нарастающим страхом мелькают воспоминания о Насте, которая звала меня именно так.

– Что?! Сновидец, это тот, кто видит сон?

– Ну, не только. Так называют людей с особыми способностями. Видеть реальность во снах. Не иллюзии, а правду. Они не видят обычных снов. Могут видеть прошлое, будущее, могут общаться с живыми и мертвыми. Могут путешествовать во снах, – он прекращает перечислять и просто пожимает плечами. – Если ты видел что-то связанное с Лерой, тебе нужно её оберегать, даже против её воли. Может быть, опасность совсем не там, где ты думаешь.

Возможно… а где ты это вычитал. О сновидцах? Это у вас в Библии написано?

Он только хмыкает.

– Я читал много умных книг. В юности тем более, был период, когда я очень увлекался оккультными вещами. Не помню, откуда я знаю именно это. Поищу, принесу. Если тебе важно.

– Да, спасибо.

Он кивает.

– Просто помни. Дары нам даются как семена, и мы можем взрастить и хорошее и плохое. Сновидцы, как я помню, редко сохраняют свой рассудок, – он оглядывается на Настю и я понимаю, о чём он говорит. – Не заблудись во снах, Олег.

Ты освободил нас

Сон не хочет приходить. Я беспокоюсь из-за этого, и оттого, уснуть ещё тяжелее. Снова переставляю картину в спальню, примостив у окна, ложусь и глядя на неё в полутьме. Отмечаю, что она стала лучше. Ярче.

За сегодняшний день я только снял часть копоти и сажи с Настиной кожи. Работал аккуратно, боясь снять краску, но, к счастью, картина не пострадала.

Я доволен своей работой и осознанием – это лишь начало. Но я не только любуюсь тем, на что потратил целый день. Но и надеюсь, мечтаю, что сегодня она снова ко мне придёт. От этой мысли, сердце заходится приятным томлением.

Может быть, я всё-таки сошёл с ума?

Моё транс прерывает голос Леры. Она врывается в спальню, как метеор, ложится рядом со мной и я чувствую, как она кладёт руки мне на грудь.

– Олежа-а-а, – протягивает она. Я ощущаю тяжесть её тела, запах, голос. Кажется, что её слишком много в один момент. – Съемки в субботу в пятнадцать часов. Ты пойдёшь?

Отвлекаться от картины, чтобы быть на каких-то съемках?

Я бы отказался, но я сам виноват в том, что она меня зовёт. А точнее, Лёша. Его же идея.