Клуб Вечности. Реставратор
Шрифт:
Теперь кошка с Лерой заняты друг другом а я могу остаться со своими мыслями наедине.
Лавиной на меня надвигаются воспоминания о сне. Впечатления от кошмара.
И я вспомнил, что так сильно напугало меня до того, как Настя начала кричать.
– «Ты разбудил нас!» – говорила она.
«Нас». Кого, кроме себя она имела ввиду?
Я могу стать вашим врагом
– Стоять! – я угрожающие поднимаю палец на кошку. Та замирает на
Ладно, кошка же не может притворяться?
– Не. Тронь, – цежу я.
Ответив нечленораздельное «мя», она семенит в другую комнату.
Вроде бы поняла. Странное животное.
Уже который раз, за те четыре дня, что в моём доме живёт кошка, она так и норовит приблизиться к картине.
Пытается сбить её с мольберта. Внимательно обнюхивает а затем, поднимается на задние лапы и будто пытается поточить о неё когти. А мне приходиться стоять на страже, и отгонять её.
И что ещё страннее. Настя мне больше не снится.
В первую ночь с кошкой, я сплю с беспокойством на душе. Но кошка ложится в ноги, и, несмотря на то, какая она лёгкая, я ощущаю сильнейшую тяжесть, которая накрывает меня с головой и усыпляет.
Наутро, я понимаю, что проспал почти тринадцать часов. А Лера меня так и не разбудила.
В следующие две ночи я сплю так, как никогда прежде. Спокойно и глубоко, забывая обо всём.
Спокойно рисую днём работы на заказ, обложки для книг, портреты, новых персонажей в мобильную игру. А по вечерам я мог бы заниматься картиной.
Но… я не хочу.
Просто не хочу.
Нет вдохновения. Теперь, я вижу картину такой, какой её видят, наверное, все. Просто кусок дерева, с испорченным рисунком, на нём. Больше ничего.
Я будто очнулся от наваждения и с удивлением оглядываю реальный мир, и свою настоящую жизнь.
Нет пророчеств, запугиваний, нет странных видений и неясного трепета рядом с картиной.
Может быть, и мои сны, были всё-лишь… снами.
Просто снами.
Последняя странность, связанная с картиной, это реакция на неё кошки. Она смотрит на неё, как заворожённая, и Лера случайно её отгоняет.
– Странная кошка, – как-то говорю я Лере.
– Если в этом доме должен быть хотя бы, один псих, пусть это будет кошка.
Эта кошка, (а она оказалась, всё-таки, дамой, после проведенного Лерой нетактичного осмотра) больше общается с Лерой. Да, она понимает, что Лера ответственна за поступление вкусностей в дом.
Но меня она будто остерегается.
Очередная странность приключается тогда, когда я пытаюсь побриться у маленького зеркала в ванной, убрать светло-русую щетину, которая так раздражает Леру.
Оставляю дверь открытой, и неожиданно замечаю блеск глаз кошки в отражении
И так же внимательно и пронизывающе, как она смотрит на картину, она смотрит на меня. От этого мне становится жутко.
Я дёргаюсь, от неожиданности. Оглядываюсь.
– Хочешь, я тебя нарисую? Портрет напишу? – бормочу я, зачем-то. – Будет «Портрет безымянной кошки, ненавидящей искусство». Хочешь такой?
В отражении зеркала, кошка, даже не мигая, чуть склоняет голову и мотает ей в сторону. Будто качает головой. Будто отказывается.
Ладно. Думаю, мне показалось. Блохи у неё, потому головой вертит. Я пытаюсь продолжить своё занятие, но рука трясется и я задеваю кожу на щеке.
Шиплю от боли, вытираю кровь и глупо смотрю на смесь крови и пены на моем пальце, которую уносит небольшой водоворот раковины.
– Мы идём сегодня на съемки. Помнишь? В три часа! – объявляет Лера.
Кручу кран со скрипом. Смотрю на своё отражение в зеркале и на кошку, что не перестаёт смотреть на меня.
– Получается, нас дома обоих не будет, – говорю вслух свои мысли, вспоминая о тяге кошки к «искусству». – Надо её закрыть в комнате. Чтоб картину не испортила.
– Вот ещё! Себя закрой! – раздается недовольный голос Леры. – Не буду я животное из-за мазни обижать.
В чём они ещё схожи, кошка и Лера, так это в откровенной неприязни к Насте.
_________________________________
Я заканчиваю работу, добавляю пару штрихов к иллюстрации детской книги. Остальное сделаю уже за компьютером, после «сессии».
– Через час, – слышу настойчивый голос Леры.
– Я помню, зайка, – бросаю я. – Уже заканчиваю.
– Я уже «зайка»? – она выглядывает из коридора.
– Да. Ты всегда зайка, ты же знаешь.
Она хмыкает и быстрым, широким шагом спускается ко мне, в мастерскую.
– Что-то начала сомневаться, после историй с твоей мадам на картине, – тянет Лера, кивая на картину с Настей, что теперь стоит в углу. Не мешая другим. – Я могла подумать, что она твоя любовница.
Я оглядываюсь вместе с любимой на портрет Насти.
– Нет. У меня есть только ты, и всегда будешь только ты, – Лера хмыкает, в неверии, но я обнимаю её сзади, прижимая к себе.
Какая же она тёплая, почти горячая. Ярко пахнущая, ярко говорящая, ярко живущая. Маленький, живой огонёк в моих руках. Теплое, уютное пламя.
– О, – протягивает она, едва скрывая удовольствие. – Так, только не целоваться. Я этот мейк накладывала часа два.
– Ничего не знаю, – отвечаю ей и тянусь ближе. Легко хватаю за талию и разворачиваю, усаживая перед собой на стол. Она игриво пищит и смеется.
Её голос колокольчиком звенит по мастерской, будто раскрашивает мой серый мир, разноцветными пятнами.