Клубничное искушение для майора Зубова
Шрифт:
Хохлов несколько раз заходил, типа, проверяя, как у меня движутся дела с теми смешными заданиями, что он мне надавал.
Я каждый раз успешно изображала сладкую дурочку и рассказывала, наивно хлопая ресничками, как мне все нравится и как все интересно. Но очень тяжело. Просто очень. Он удовлетворенно и снисходительно кивал, терся рядом, предлагал чай, кофе и все остальное по списку, но я упорно не понимала, что меня клеят.
И все поглядывала на дверь кабинета, ожидая появления
Он не позвонил накануне и не пришел ко мне в номер, чтоб довершить начатое. Это было странно, но мало ли…
И он не явился на следующий день… Совсем…
Я терялась в догадках. Обиделся? Неужели отстанет? Нет, ну что за человек такой невозможный? Ни поговорить толком, ни объяснить свою позицию… Я понимаю, что, наверно, у него какие-то секретные дела были все эти годы, не объявлялся.
Я не строю иллюзий, что что-то для него значила наша связь. Наверняка, ничего. Ну шептал он, ну трогал так, что сердце из груди вылетало, ну… Ну и что? Это для меня, дуры несусветной, все было в первый раз и значимо. А для него…
Потому я никаких надежд не питаю, естественно. Ни тогда, ни теперь. Поступил он со мной, конечно, некрасиво, таким образом исчезнув с горизонта. Да и предохраняться мог бы качественнее.
Но что случилось, то случилось. Надо жить дальше, надо как-то выстраивать наши отношения. Если он намерен это делать вообще.
Потому что пока, кроме его «Клубничка, сладкая, хочу — не могу», я ничего и не видела.
А у нас, между прочим, дочь.
И, если он будет продолжать все ту же песню озабоченного самца бабуина, то фиг ему, а не возможность с ней познакомиться.
Не заслуживает.
Вчера после работы я опять полночи провела за ноутом и за рабочими расчетами, и к концу пятого часа утра моя идея приобрела схематично-завершенное, пусть и пока что только теоретическое подтверждение. Ее еще надо было проверять и дорабатывать, и потом опять проверять, и по справочникам дополнительно высчитывать, чтоб не упустить ни одной мелочи. Но в целом, я была невероятно воодушевлена. И понимала, что теперь необходимо выходить на Васильева и решать с ним вопрос допуска меня в лабораторию. Не сразу, недели через полторы, когда все окончательно проверю. Чтоб не в грязь лицом…
И вот теперь, слушая поздравления от мужчин, я терпеливо ожидаю завершения торжественной части. На неторжественную оставаться не намереваюсь, очень уж хочется быстрее домой, к ноуту. Сегодня сокращенный день, все расходятся после концерта и последующего фуршета.
Я поглощена своими мыслями и расчетами, и бешеный взгляд Зубова очень сильно отвлекает. Мешает. Заводит.
Эта физика тела противоречит тому, что происходит сейчас в моей голове. И это… Черт, это раздражает!
За что мне такие испытания?
Жила же себе спокойно… И даже секса не хотелось! Нет, появился, привязался…
Теперь мучайся
Один раздражитель. Большой такой и очень раздраженный.
Торжественная часть, наконец-то, завершена. Все движутся к столам, а я быстренько к выходу. Мышкой.
Но Хохлов, чтоб ему пусто было, бдит и ловит у дверей.
— Катюша, ну куда же вы? Пойдемте, пойдемте, за вас, женщин, вы обязаны пригубить хоть шампанского…
— Нет, вы знаете, я не пью… У меня потом так голова болит… — смущенно отнекиваюсь, аккуратненько обходя его, но Хохлов кладет руку на плечо и подталкивает обратно, к столам.
— Не отрывайтесь от коллектива, — шепчет на ушко, интимно шевеля волосы у виска дыханием, — да и Васильев о вас спрашивал… Боится, что я совсем вас загрузил… Реабилитируйте меня перед руководством, Катюша!
И я иду обратно.
Просто потому, что в голову залетает мысль о том, что, в самом деле, лучше переговорить с Васильевым в неформальной обстановке. Просто закинуть удочку. Интересно же навести мосты…
Может, удастся получить адрес его личной почты… Завяжу с ним переписку и отправлю ему свои расчеты. Просто в качестве неоформленного концепта. Кто его знает, может, все получится?
Если я попаду в лабораторию… Ох, это будет круто!!! Такая практика! Куда там, в нашей провинции. Хоть мы и числимся наукоградом и вообще, чуть ли не столицей университетов, но до московских реалий не дотягиваем, к сожалению…
Я занимаю свое место среди моих временных коллег, пью смело шампанское… И оно моментально бьет в голову.
Пить я не умею. Никогда не умела. Пару раз в универе пробовала, еще с тогдашней подружкой Лолой, но это закончилось печально. Особенно, во второй раз, когда нас занесло в ночной клуб… Хорошо, что Зубов, про которого я тогда еще не знала, что это — Зубов, спас…
Взгляд как-то сам собой находит мрачную фигуру безопасника. Он стоит далековато, опять рядом с той научной дамой, явно расцветшей от непривычного мужского внимания. А, может, просто поддавшей неплохо.
Он разговаривает, подливает ей галантно вина… И смотрит на меня.
А я опускаю ресницы, почему-то смущаясь. Причем, не так, как с Хохловым, потому что там только игра, холодная и циничная. Нет, я смущаюсь по-настоящему.
И почему-то вспоминаю ту ночь, когда он спас двоих тупых малолеток от пьяных парней, уже, практически, запихавших нас в машину.
Его стремительно приближающуюся из темноты огромную фигуру, ровный, насмешливый голос…
И волчий взгляд.
Он так на меня смотрел!