Клубок со змеями
Шрифт:
«Земляной лев».
Я кивнул, давая понять, что все понял, и Азамат вновь вышел из шатра.
Беседа с Главой сильно истощила мои душевные силы, а также породила целую вереницу вопросов, на которые мне не терпелось получить ответы. Я очень надеялся, что Азамат пробудет в дружелюбном состоянии как можно дольше, и я смогу узнать все, что мне хочется уже за ужином. Хотя рассчитывать на то, что он будет со мной откровенничать, наверное, особо не стоило.
Ожидая возвращения Азамата, я закрыл глаза, пытаясь
— Я велел Ранаи, чтобы тот подсуетился, — сказал Азамат, снимая доспех, — весь день ничего не жрал и голоден, подобно стае гиен.
Я с понимающим видом кивнул, но он не обратил на мой знак никакого внимания, а проследовал в дальний угол шатра за кроватью и что-то открыл. Судя по всему, сундук. Азамат сложил в него доспех, а взамен достал пурпурную тунику. В тусклом свете треножника она смотрелась весьма богато, и Глава сейчас походил на состоятельного вельможу или писца. Для предводителя разбойников, живущих на островке зелени посреди бескрайней пустыни, он знал толк в роскоши.
Азамат заметил мой взгляд и хмыкнул:
— Че, нравится?
— Очень, — признался я.
— Если бы ты знал, как она приятна телу, аж немного холодит, — он плюхнулся на кровать. Доски протестующе заскрипели под его тяжестью. — Быть может, однажды и ты такую раздобудешь.
Я не мог никак сообразить — шутит он или нет? Возможно, просто издевается? Никогда не встречал человека, который, словно по мановению руки, превращался из добродушного и веселого в жестокого и расчетливого, а затем в мгновение ока обратно. Словно по щелчку пальцев. Именно в этот момент я окончательно убедился в том, что Азамат — самый опасный человек из всех, что я встречал. Бел-Адад, Тегим-апал... от них хотя бы знаешь, чего ждать. С Азаматом же очень сложно угадать, что у него на уме. Когда, и самое главное, как он нанесет свой следующий удар.
«Земляной лев».
— Я бы не отказался, — осторожно сказал я.
Азамат широко улыбнулся:
— Ну, это от тебя зависит. Где же носит этого грязного засранца? Ранаи! Тебя что, гули сожрали?
— Я уже здесь, господин! — прохрипел запыхавшимся голосом негритенок, убирая полог шатра, а затем занося внутрь небольшой столик с ужином.
Два кувшина вина, несколько хлебных лепешек, две большие тарелки с вяленой верблюжатиной (теперь я знал, как выглядит это блюдо) и бронзовая чаша с рельефом лошади, усыпанная оливками и виноградом.
Поставив столик между нами, Ранаи вопросительно взглянул на Азамата.
— Убирайся прочь, — вяло махнул рукой тот, беря в руку один из кувшинов и делая несколько внушительных глотков. Когда Азамат опустил сосуд обратно на стол, при этом сладко причмокивая, Ранаи уже след простыл.
Положив в рот солидный кусок верблюжатины и заедая его лепешкой, Глава посмотрел на меня, а затем спросил с набитым ртом:
— Жрать расхотел?
Я
После непродолжительного молчания я, наконец, решился на вопрос:
— Как ты узнал, что я был осужден храмовым советом Эсагилы?
Сначала мне показалось, что он не ответит, но, проглотив очередной кусок мяса и запив его вином, Азамат произнес:
— Ты сказал, что в пустыню тебя привез тюремщик, дабы привести приговор в исполнение. Никакой болван не станет мараться ради обычного ремесленника. Напрашивался очевидный вывод — дело не простое. А кто занимается самыми тяжкими преступлениями в Вавилоне? Правильно. Эсагила.
«У него невероятно острый ум. Однако всей правды он не знает».
— Она мне не нужна, — внезапно сказал Азамат.
— Что? — я чуть не поперхнулся вином, наконец, решив его попробовать. Вкусное, виноградное.
— Вся правда, — он широко улыбнулся, — она мне не нужна. Я узнал достаточно.
— Но как ты...
— Догадался, о чем ты сейчас думаешь? — продолжая улыбаться, он в свою очередь сделал глоток, — да у тебя на роже все написано.
— И что же ты обо мне узнал? — спросил я, стараясь сохранить невозмутимый вид, но получалось это лишь отчасти.
— Тебя обвинили в убийстве писца. Ложно обвинили. Значит, это было кому-то выгодно, — он сделал короткую паузу, — в общем, тебя просто использовали высшие люди для достижения своих целей, но вот каких именно — не знаю. Да и знать не хочу. Самое важное, как уже говорил, я узнал.
— Что именно?
Вновь веселые огоньки заплясали в его глазах:
— Ты можешь пригодиться.
— Выносить горшки с дерьмом?
Мимолетная тень, пробежавшая по лицу Азамата, намекнула, что я вступил на опасную тропу.
— Я вроде говорил, что это место уже занято. У тебя и впрямь так туго с памятью? Если так, то я могу и изменить свое решение.
— Прошу прощения.
— Хватит трепаться о ночных горшках, — рыгнул он, запихивая в рот последний кусок верблюжатины из своей тарелки. Я же не притронулся ни к одному, предпочитая оливки с виноградом.
— Не будешь жрать мясо? — спросил Азамат.
— Пожалуй, нет. Я не особо голоден и, к тому же, обедал...
Азамат не дослушал, а забрал у меня тарелку и принялся уничтожать вторую порцию с завидным усердием.
Продолжая щипать виноград, я произнес:
— Как именно я могу пригодиться?
Азамат отставил тарелку и, проглотив то, что жевал, вперил в меня проницательный взгляд:
— Сначала скажи, готов ли ты к этому?
— Я даже не знаю, к чему мне быть готовым?
— Кончай, — он презрительно отмахнулся, — ты прекрасно понимаешь, что тебе придется к нам присоединиться. Это означает, что обратной дороги у тебя уже не будет. По правде говоря, у тебя ее уже нет. Но ты можешь выбрать — либо сделать то, что я скажу и тогда, возможно, у тебя появится шанс немного улучшить свою жизнь...