Клубок со змеями
Шрифт:
— Глава зовет тебя на представление, — голос разбойника был молодым, даже, совсем юным.
— Что же он сам не пришел?
— Станет он еще тратить время на такого мушкену, как ты, — презрительно произнес разбойник.
«Мушкену? Как давно я не слышал этого обращения...».
— Так ты идешь или так и будешь сидеть здесь, дожидаясь своей участи?
Я обвел взглядом шатер. Справа от меня стояли четыре пустых кувшина из-под вина. К пятому я притронуться не успел.
Вновь переведя взгляд на юного налетчика, я буркнул:
— Ладно, иду.
Тот кивнул и уже собирался выйти из шатра, но я, вставая, окликнул его:
— Постой, ты, случайно, не из Вавилона?
Когда он ответил, я услышал легкие нотки удивления в его голосе:
— Оттуда.
— Как твое имя?
Он помедлил.
Видимо, не очень хотел раскрывать его перед каким-то «мушкену», но, все же, ответил:
— Тарару, сын Этеру.
Вспышка, подобно молнии, осветила мое сознание. Мне показалось, что я вот-вот упаду.
«Это имя. Мне знакомо это имя! Этеру. Где же я его слышал? Давай же, вспоминай! Воспоминание не назовешь приятным но... но... это... это же...».
Вновь вспышка. Обрушенная хижина Бел-Адада. Отряд городских стражников. Сильный удар щитом по голове. Кандалы на руках и ногах. Цепи. Дорога Процессий. Унижения. Да. Теперь я вспомнил это имя.
— Как ты сказал? — прохрипел я от волнения, тщетно пытаясь его скрыть. — Имя твоего отца?
— Этеру, — разбойник настороженно смотрел на меня.
— Я знал его.
— Что? — он ошеломленно вскинул брови.
— Я знал твоего отца.
— Ты, видимо, пропил остатки мозгов в эту ночь. Мой отец ни за что не стал бы иметь дел с таким, как ты.
— Таким, как я?
— Ремесленником, — в его голосе я узнал то самое презрение, которое испытывали жители Вавилона по отношению к сословию, коему я принадлежал.
— Откуда ты знаешь, что я был ремесленником?
— У меня есть уши. А тебе советую прекратить нести чушь, иначе лишишься языка, — Тарару демонстративно положил руку на рукоятку меча.
Я напряг память, вновь возвращаясь к тому злосчастному дню и, прежде, чем Тарару полностью утратил интерес и не вытащил меня за волосы из шатра, рискнул:
— А Тиридата ты знаешь?
На этот раз удивлению юного разбойника не было предела. Медленно, словно пьяный, он сбросил накидку с лица. Мои подозрения оказались верными. Совсем юнец. Ему нет и восемнадцати. Гладкое загорелое лицо, на котором еще не росла борода, и вправду напоминало того стражника, Этеру, что был моим конвоиром по дороге в тюрьму.
— Это лучший друг моего отца, — тихо произнес Тарару. — Но откуда ты их знаешь?
Я замялся. Не очень хотелось раскрывать подробности того знакомства.
Поэтому уклончиво ответил:
— Долго рассказывать.
— Он был в
— Внешне выглядел вполне здоровым, только... — я выждал паузу.
— Только, что?
— Он мне показался чрезмерно раздражительным и злым человеком.
— Мой отец не отличается покладистым нравом, но слова «злой» и «раздражительный» никогда не подходили к нему. Почему ты сделал такой вывод? Как он вел себя?
Здесь я решил ничего не скрывать:
— Высокомерно, грубо и вспыльчиво. Он чуть не проткнул Тиридата копьем.
— Вот как, — Тарару недоверчиво посмотрел мне в глаза, — и в чем же была причина вспышки этого гнева? Что сказал Тиридат моему отцу?
Я вновь напряг память, пытаясь дословно вспомнить ту фразу. С трудом, но мне это удалось.
— В том, что произошло, есть и твоя вина. Тебе не стоило так сильно давить на сына, сгибая его волю в бараний рог.
Тарару в замешательстве сделал шаг назад, его большие глаза были широко раскрыты.
Я невозмутимо продолжил:
— Этеру мог убить Тиридата, несмотря на присутствие при стычке множества свидетелей. Он сказал, что не боится суда, который может приговорить его к смерти за убийство воина, ибо тогда он сможет попасть в загробный мир и, наконец, встретиться с ней.
На секунду Тарару закрыл глаза, а затем отвернулся.
— Нет, — тихо прошептал он, — не может быть. Что значит, встретиться с ней в загробном мире? У отца нет никого, кроме меня и моей матери. Это значит... о боги милостивые...
Я молчал, терпеливо выжидая окончания всплеска чувств. Довольно быстро он смог взять себя в руки и вновь обернулся ко мне. Его глаза покраснели, но остались сухими.
— Мне нужно вернуться домой, — неровным голосом произнес Тарару.
— Почему ты оказался среди разбойников? Тебя что, похитили?
— Нет, — его голос вновь окреп, — я здесь по своей воле.
— По своей? — изумился я. — Но зачем?
— Отец хотел, чтобы я пошел по его стопам и стал воином. Но мне претило такое будущее. Всю жизнь ходить под кем-то, постоянно выполняя чужие приказы и получать скромное жалование.
— Солдаты получают неплохое жалование, — перебил его я, — особенно сейчас. Уж Самсу-дитану постарался, дабы заручиться поддержкой армии.
— Ты судишь по себе. Для меня же этого мало. Да и ко всему прочему, большинство воинов долго не живут.
— А разбойники живут? — иронично усмехнулся я, но Тарару оставался совершенно серьезным.
— Подольше чем воины и, если повезет, то и побогаче. Я хотел стать состоятельным и успешным, чтобы потом вернуться и доказать отцу — тот был не прав, заставляя меня идти по тому жизненному пути, по которому я шагать не желаю.