Клубок [Западня]
Шрифт:
– Это не моя вина, Гарри, – ответил он. – Меня на целый месяц загнали в Вашингтон. Я только что вернулся. Как ты? Я слышал, ты нашел работу?
– Если ее можно так назвать. Впрочем, и это лучше, чем ничего.
Я плюхнулся в кресло, Нина примостилась на ручке, сел и Реник. Его изучающий взгляд не покидал моего лица.
– Послушай, Гарри, так дальше нельзя. Прибивайся к берегу. Думаю, я смогу договориться с Мидоусом, если ты согласишься.
Я удивленно посмотрел на него.
– С каким Мидоусом? О чем ты?
– Это мой босс.
– Правда? Ну, я придерживаюсь другого мнения. После того, что сделали со мной эти мерзавцы, я не буду сотрудничать с городской администрацией ни за какие коврижки.
Рука Нины сжала мою.
– Ради Бога, Гарри, будь благоразумен! – воскликнул Ре-пик. – Прежней банды больше нет. Нельзя упускать такую возможность. Мы еще не знаем, сколько будем тебе платить, но думаю, что неплохо. Мидоус в курсе и твоего дела, и твоих репортерских заслуг. Если мы сможем выбить фонды, а я почти уверен, что нам это удастся, считай, что принят на работу.
У меня мелькнула мысль, что еще можно отказаться от похищения, но пятьдесят тысяч долларов не выходили из головы. С такими деньгами я бы уже ни от кого не зависел.
– Я подумаю об этом, – ответил я. – Возможно, прежней банды уже нет, но я еще не готов работать на город.
– Неужели ты можешь отказаться? – озабоченно спросила Нина. – Такая работа тебе нравится, и ты…
– Я сказал, что подумаю, – обрубил я.
Лицо Реника разочарованно вытянулось.
– Ну, хорошо. Конечно, нельзя гарантировать, что нам выделят фонды, но если это произойдет, решать придется немедля. Есть еще пара желающих.
– Один есть всегда, – кивнул я. – Благодарю за предложение, Джон. Я дам тебе знать.
Он пожал плечами и встал.
– Мне пора трогаться. Я заехал, чтобы сказать тебе об этом. Как решишь, позвони.
– Ты же не собираешься отказаться, не так ли, Гарри? – спросила Нина, когда он ушел. – Ты понимаешь…
– Я обдумаю его предложение. А теперь нам пора спать.
Она положила мне руку на плечо.
– Если они получат фонды, я хочу, чтобы ты согласился. Так дальше продолжаться не может. Тебе надо работать.
– Позволь мне самому распоряжаться своей жизнью, – отрезал я. – Я сказал, что подумаю, и намерен заняться именно этим.
В спальне я положил кассету на полку и разделся. Я слышал, как Нина возится на кухне.
Улегшись в постель, я вновь сравнил предложение Реника с пятьюдесятью тысячами Реи. Им могли не выделить фонды. Но мог лопнуть и план похищения. Я решил выжидать. Тогда, при удаче, я мог получить и работу у окружного прокурора, и деньги Реи.
Вошла Нина. Я притворился, что засыпаю. Прикрыв глаза, я наблюдал, как она раздевается. Наконец, она легла и погасила свет. Когда она прижалась ко мне, я отодвинулся. Я чувствовал себя таким мерзавцем, что не мог вынести ее прикосновения. Утром Нина взяла машину, чтобы отвезти в магазин несколько ваз. Я томился от безделья,
Чувство вины понемногу притуплялось. Прошлым вечером, по дороге домой, я давал себе слово, что при наших последующих встречах ничего такого больше не повторится, но утром в голову полезли иные мысли.
Теперь я говорил себе, что Нины не убудет от моего романа с Одетт. Надо было останавливаться сразу. А так… какая разница, один раз или два? Сделанного уже не вернешь. Я даже сумел внушить себе, что мне понравились неуклюжие объятия Одетт, и уже с нетерпением ждал следующего вечера.
А пока я сходил в банк, положил вторую кассету рядом с первой и провел остаток дня на пляже, купаясь и загорая…
– Что ты решил ответить Джону? – спросила Нина за завтраком.
– Пока не знаю. Я все еще думаю.
Она смотрела мне прямо в глаза, и мне пришлось отвести взгляд.
– Ну, пока ты думаешь, у нас не оплачены три счета. Денег у меня нет. – Она бросила счета на стол. – Хозяин гаража не даст нам горючего, пока мы не вернем долг. Если не заплатить за электричество, нам отключат свет. Да и бакалейщик больше не хочет отпускать товар в кредит.
У меня оставалось еще шестьдесят долларов из сотни, полученной от Реи. По крайней мере, я мог заплатить за бакалею и электричество.
– По этим счетам я все улажу, а хозяину гаража придется подождать. У нас много горючего?
– Примерно полбака.
– Будем по возможности пользоваться автобусом.
– Мне завтра надо отдать четыре вазы. Я не могу везти их на автобусе. – В голосе Нины проскочила нотка раздражения.
Ее глаза почернели от злости.
Рассердился и я.
– Я не говорил, что ты не можешь взять машину. Я лишь сказал, что по возможности нам надо пользоваться автобусом.
– Я тебя слышала.
– Вот и отлично.
Нина замялась. Ей хотелось сказать что-то еще, по вместо этого она развернулась и вышла из комнаты.
На душе у меня остался неприятный осадок. Впервые мы вплотную приблизились к ссоре. Из бунгало я направился к автобусной остановке. На оплату счетов ушли сорок пять долларов. В конце недели мне предстояло рассчитаться с Биллом Холденом за аренду кабинки, но к тому времени, при удаче, я надеялся стать богаче на пятьдесят тысяч.
Потом я поехал на пляж, загорал, купался и постоянно поглядывал на часы, с нетерпением ожидая, когда же Одетт появится на ступеньках веранды.
К половине девятого пляж, как обычно, опустел. Я сидел на веранде, волнуясь, словно школьник, пришедший на первое свидание.
Она возникла из темноты в начале десятого. Увидев Одетт, я с гулко бьющимся сердцем вылетел из кресла. Когда девушка поднялась по ступенькам, я схватил ее за руки, потянул на себя.
Она уперлась руками мне в грудь и с силой оттолкнула меня.
– Убери лапы. – От ее голоса веяло могильным холодом. – Если я захочу, чтобы ты обнимал меня, то скажу об этом. – И она прошла в кабинку.