Клянусь этой жизнью
Шрифт:
— Ты знаешь, я не это имела в виду, — сказала она.
— Знаю, — я взглянула на свои поношенные Найки. — Просто мне надоело терять нить в этих коротких рассказах. Тревор фактически раскритиковал последний текст. — Я кивнула в сторону холла. — Давай пройдемся.
Мы направились в преподавательскую, чтобы проверить электронную почту.
— Может, тебе поработать над мемуарами? Даже если не закончишь их, то по крайней мере поймёшь, что тебе хотелось бы раскрыть в своих рассказах. Нечто более личное?
— Спасибо, нет, — открестилась
Она, кажется, поняла намек и резко сменила тему:
— Ты слышала об этом новом авторе, о котором из каждого утюга кричат? Джей Колби.
Я перебирала письма в своем почтовом ящике, выбрасывая ненужную макулатуру в мусорную корзину.
— Нет, кто это?
— Он выпускник Колумбийского университета. Примерно нашего возраста. Не могу поверить, что он уже опубликовался. Все в восторге от его романа.
— Хорошо ему, — сказала я горько.
— Что ж, я собираюсь прочесть его книгу и узнать, из-за чего шумиха, — сказала она, запихнув пачку почты в свою сумку. — Книга называется «Все дороги между нами». Разве название не прекрасно?
— Да нормальное название. Напоминает «Мосты округа Мэдисон» или что — то в этом роде. — Я повернулась к ней. — Ладно, я закончила. Пойду домой. Ты со мной?
— Увидимся дома, мне нужно выполнить несколько поручений. Но, эй, знаешь, что нам надо сделать, раз на улице так дождливо? Мы просто обязаны запереться дома, заказать еду, посмотреть какое-нибудь ток-шоу и пить, пока не отключимся. Это поднимет тебе настроение, правда?
— Полагаю, да… звучит неплохо. На самом деле, отлично. Давай так и поступим. — Неважно, что я пообещала Тревору посмотреть с ним футбол и поговорить. Что мне действительно нужно, так это провести вечер с лучшей подругой. — С меня вино, с тебя китайская еда?
— Договорились. Увидимся дома.
Солнце выглядывало из-за грозовых туч, я сидела на подоконнике и смотрела, как волны разбивались о скалы бухты. И думала об истории, которую могла бы рассказать. Знала, что у меня был достойный материал на несколько страниц. По правде говоря, этот материал был достоин целой книги. Я просто не знала, смогу ли когда-нибудь изложить эти слова на бумаге.
Кара буквально ворвалась в комнату, неся сумки «Барнэс и Нобл».7
— Что, теперь «Барнэс и Нобл» продают еще и китайскую еду? — пошутила я.
— Наше свидание отменяется! Я пошла и взяла ту книгу, о которой мы говорили, прочитала двадцать страниц в магазине и не смогла оторваться. Мне необходимо узнать, что будет дальше. Эмилин, я влюблена в этого автора. Я найду его и заставлю на мне жениться.
— А что Генри думает по этому поводу? — поддразнила я.
Она бросила сумку на столешницу и налила себе бокал вина, пока я наблюдала за ней с подоконника.
— Он поймет, — сказала она, захихикав.
— Ты променяла меня
— Ты же знаешь, какой я становлюсь, когда меня захватывает книга. Меня не остановить.
Я точно понимала, как она себя чувствовала, поскольку была такой же.
— Хорошо, на этот раз ты сорвалась с крючка. Но ты мне должна.
— Может быть Тревор сможет принести нам китайской еды?
Я рассмеялась.
— Ты динамишь меня, но хочешь, чтобы мой парень принес нам еду?
Она перегнулась через спинку дивана и улыбнулась.
— Ты злишься?
— Нет, просто шучу. Иди, читай, наслаждайся!
Спустя час, когда Тревор появился у нас дома с китайской едой, Кара вышла, взяла коробку и бросилась обратно в свою комнату.
— Что с ней? — спросил он.
— Ее затянуло в новую книгу.
— Что ж, думаю, это наш шанс нормально поговорить.
Сев рядом за барную стойку, мы молча открыли свои коробки с едой, ожидая, что кто-нибудь заговорит первым.
Съев несколько кусочков, я отложила палочки в сторону.
— Ты хочешь поговорить? Хорошо. Почему ты никогда не говоришь, что любишь меня?
— Я уже признавался тебе в любви, — изумленно напомнил он. — И я не об этом хотел поговорить.
— А я хочу об этом. Ты говоришь это, но совсем не часто. Тебе это не комфортно?
— Ты тоже никогда не говоришь мне, что любишь меня.
Справедливое замечание.
— Думаю, мы даже не знаем, что это значит, — сказала я, набив рот курицей с кунжутом.
— Что бы ты ни пережила в прошлом, это не имеет ко мне никакого отношения, — сказал он.
У Тревора был особый дар: перекладывать ответственность на меня в каждом споре. Это сводило меня с ума.
— Когда люди находятся в отношениях, они могут делиться друг с другом разными вещами.
— И это говоришь мне ты? Эми, спустя семь лет я до сих пор полностью не знаю тебя. Мне известно лишь то, чем ты считаешь нужным со мной поделиться, и ты не рассказываешь почти ничего о своем прошлом.
Я чувствовала, что защищаюсь.
— Поскольку мы ведем игру в поисках виноватых, ты не приложил особых усилий, чтобы узнать меня поближе или взять на себя настоящие обязательства.
Лицо Тревора вытянулось, и я сообразила, что надавила на больное.
— Серьезно? Ты же сама постоянно повторяешь, что не знаешь, где окажешься через год.
— Что это вообще значило? И как, по-твоему, я должен себя чувствовать?
— Тогда почему ты здесь? — спросила я. Я не хотела показаться черствой, но знала, что и так зашла слишком далеко. Что ранила его слишком сильно.
— Я сюда переехал ради тебя, Эми. И всю свою жизнь выстроил вокруг наших отношений. — Он встал со своего места. — Мы больше не дети. И я устал разбираться с твоими вечными непонятками и выслушивать, что я не беру на себя обязательств. Потому что это ты не хочешь обязательств!