Клянусь тебе в неверности
Шрифт:
– Богдан, - тихо произнесла я, маскируя дрожь в голосе неестественно высокими нотами. – Давай поговорим, когда оба успокоимся, ладно? Ты на взводе сейчас.
– И к кому же ты побежишь за успокоением, Мирра? – его губы опять разрезала кривая ухмылка. – К этому щенку? – голос вдруг стал ниже и зазвучал опаснее.
Мужчина без зазрения совести вскинул руку и припечатал мое плечо к стене, будто пытаясь вдавить в поверхность. Вторая его рука незамедлительно легла на бедро, задирая ткань обтягивающей юбки.
Я дернулась и окаменела.
– Ты что творишь?! – скорее прохрипела, наливаясь адреналином, чем просто спросила. –
Последние капли надежды, что муж одумается, растаяли, когда в ответ на мои слова Богдан впился губами в шею. Чуть выше воротника шелковой блузки.
Я занесла руку и ни секунды не думая, отвесила ему тяжелую пощечину, приправляя удар килограммом ненормативной лексики.
Кабинет наполнил гнетущий мужской смех. Богдан просто хохотал мне в лицо.
А через миг дернул пуговицы на блузке, оголяя бюстгальтер.
– Ты моя, Мирра. И всегда будешь моей. – давил он словами, гуляя по мне пьяным взглядом. – Запомни это.
Высвободиться из крепких мужских объятий было практически нереально, но я все равно пыталась. Раз за разом безвольно дергалась, пытаясь дотянуться до рабочего стола.
И наконец у меня это получилось. Дотянулась до ручки ящика в столе и потянула ее на себя. Нащупала дрожащими пальцами первое, что попалось под руку и огрела мужчину по голове.
Тот отшатнулся и ошарашенно уставился на меня. Словно в замедленной съемке приложил к затылку ладонь, а потом посмотрел на свои пальцы в крови.
Я стояла, сжав в руке рамку с нашим семейным фото. Ту самую, которая несколько дней назад упала на белоснежный паркет и треснула ровно посередине. Ее острый угол секунду назад оставил на голове мужчины не хилую ссадину. Разбитое стекло я из нее убрала, а рамку спрятала в полку, чтобы лишний раз не спотыкаться о нее взглядом.
– Отойди от меня. – казалось, что в эту минуту мой голос затянулся ледяной коркой, до того он был хладнокровный. Рамку я сжимала перед собой как оружие.
Я часто дышала, пытаясь восстановить внутреннее спокойствие. Но не тут-то было. Кожа бедра горела под задранной юбкой, а шею обжигало от только что прикоснувшихся губ. Эти губы целовали меня тысячи раз за десять лет и изучили каждый квадратный сантиметр тела.
Но сегодня все было иначе. Сегодня Богдан делал это против моего желания.
– Мирра, - ошалело произнёс муж, все еще не веря в случившееся. Раз за разом прикладывал руку к голове. – Ты что делаешь?
– Я что делаю?! – сверкнула злым взглядом. За этот вопрос захотелось ударить его еще раз. Богдан ведь наверняка искренне считает, что совершенно ничего страшного не произошло. Раз мы занимались с ним сексом тысячи раз, то на тысячу первый можно не спрашивать моего разрешения?!
Я швырнула поврежденную рамку обратно на стол и быстро обогнув мужа, подошла к офисному шкафу. Немного порывшись, достала аптечку. Обработала бинт антибактериальным раствором и протянула мужчине.
– Приложи к голове. – удар был не сильный, и вряд ли нанес серьезное повреждение. Но, все же, я не бездушный тиран, чтобы не оказать вообще никакой помощи.
Богдан поджал губы, но бинт взял. Сел на диван.
Я внимательно проследила за каждым его движением.
– Никаких разговоров сегодня не будет. – жестко отрезала, взглядом указывая на дверь. – И впредь, прежде чем захочешь поговорить, протрезвей. – отчеканила я, звеня холодом голоса.
Запахнула порванную рубашку на груди, и накинула
Пожалуй, я еще не отошла от инцидента на улице с тем незнакомым мужчиной, около офиса Славы. А тут Богдан повел себя точно так же. Не кто-нибудь, а мой муж… От чего на душе стало еще противнее.
– Протрезветь? – хмыкнул мужчина, передразнивая меня. – А зачем мне трезветь, Мирра? Чтобы ясно осознавать, что моя собственная жена наставила мне рога с каким-то щенком? Он хоть совершеннолетний? – злостно смеясь, он смирял меня острым взглядом.
Откинулся на спинку дивана и вальяжно забросил одну ногу на другую. Расслабленно разместился, будто это я к нему в офис пришла, а не наоборот.
– Трахалась с ним, да? – с преувеличенной заинтересованностью, спросил. – Конечно, трахалась. – сам же себе ответил, не давая мне слова вставить. Хотя я не очень-то и хотела вставлять свое мнение в его монолог. – Я ведь сначала даже верить не хотел, когда ты призналась в измене…
А мне хотелось только одного - прекратить этот разговор. Немедленно. Но Богдан был иного мнения.
– Ну и как он? Лучше меня? – откуда в его, таком знакомом, голосе столько незнакомых отвратительных ноток? – Наверное лучше, раз ты из-за этого решила подать на развод.
Я не выдержала и отчетливо произнесла:
– Я развожусь с тобой не из-за него! – хлесткие фразы окончательно вывели меня из себя. Богдан, несомненно, умеет давить на чувство вины, но я не хочу больше поддаваться. Не хочу больше чувствовать себя виноватой за свой выбор. – Не из-за него. – повторила я четче и сглотнула сухой ком нервозности в горле. – А из-за того, что стало с нами и с нашим браком. Я ведь вышла за тебя в двадцать лет, еще студенткой. Какой брак в таком возрасте? Но я всегда восхищалась тобой, уважала тебя. Всегда хотела соответствовать. – буквально выплюнула я слово, которое так долго крутилось на языке. – Соответствовать… Лишь бы не нарушить картинку твоей идеальной жизни… - я обреченно опустила глаза, которые защипало горячей сыростью. И дело уже не в обиде. Просто даже самой себе тяжело признаваться в собственной не идеальности, хоть я и тащила этот образ долгие десять лет. – Я не такая, как ты себе представляешь, Богдан. В моей голове далеко не всегда рациональные мысли. Иногда я злюсь и раздражаюсь по пустякам. Мне хочется злиться по этим чертовым пустякам! Я это чувствую, понимаешь?! Это мои эмоции! Часть меня! Я постоянно скрывала их, лишь бы тебя не разочаровать! И я вовсе не такая мудрая и спокойная, как ты думаешь! Иногда я думаю, что ты совершенно меня не знаешь! Меня, настоящую! Ты всегда хотел видеть рядом с собой абсолютно другую женщину, и я пыталась ей быть! И в конечном итоге, я просто устала притворяться…
Я тяжело выдохнула и опустилась на край рабочего кресла. Богдан не отрывал от меня взгляда.
– Мы с дочерью, всего лишь дополнение к картинке твоей идеальной жизни. Умница – жена и красавица – дочка… - протянула я. – Знаешь сколько раз внутри меня разрывало на части, когда ты ругал Машку за плохие оценки, а она потом ревела навзрыд в своей комнате? Но ведь она тоже человек. Наш маленький человечек! – горячо произнесла и заглянула мужу в глаза, пытаясь донести свои мысли. – Ты не привьешь ей криком любовь к пятеркам. Какие-то вещи ей могут быть просто не интересны, и она имеет на это право… Имеет право сама решать, что ей нравится. Имеет право не соответствовать твоим ожиданиям… Так же, как и я.