Клятва Белоснежки
Шрифт:
— Давно? — спросила Жанна, не узнав собственный голос.
— Десять лет, — ответила Света совершенно спокойно. Видно, привыкла к этому факту. И добавила после секундной паузы. — Был пожар.
Девочка обошлась без продолжения, а Жанна не посмела спросить подробности. Но точно знала, что позже устроит Стасу допрос. Она должна знать. Всё. Потому что пока белых пятен так много, что картинка всё равно не складывалась. Допустим, отец мёртв. И мать, судя по всему, тоже. Но почему младшие живут со Стасом? А не со старшей сестрой Соней или идеальным во всех смыслах братом Серёжей? Они-то где? И почему Стас, Семён и Света бедны?
Стас большую часть пути молчал. Младшие негромко переговаривались на заднем сиденье. Света рассуждала, как бы найти управу на мажора, что побил брата. Мол, должна же быть в мире справедливость. Да, богат. Да, отец — большая шишка. Но нельзя же проглатывать, когда тебя выставляют вон за чужие грехи.
— Надо хотя бы в минздрав пожаловаться на этот центр, — объявила Света хмуро.
— Какой смысл? — возразил Семён. — Сотрудники представят всё так, что это я напал на того придурка и еще коляской его переехал вместе с костылями.
— Ну да, проще сдаться и проглотить, — бросила Света сердито. — Неправильно это.
Жанна мысленно ее похвалила. Да, с сильными мира сего бороться сложно, а подчас и невозможно. Но опускать руки и ощущать себя тварью дрожащей нельзя. Никак нельзя.
— Дом, милый дом, — объявил Стас, когда «Нисан» остановился у девятиэтажки, расположенной аккурат напротив парка. Деревья и кусты нынче оделись в золото, а часть листвы уже лежала ковром на земле, но летом тут должно быть очень зелено и уютно.
Света вышла из машины первой, вежливо попрощавшись с Жанной.
— Я провожу их и вернусь к тебе, — объявил Стас «невесте». — Я быстро.
Она кивнула, мысленно готовя перечень вопросов о прошлом и настоящем семьи. Понравится Стасу или нет, но разговор им предстоит долгий и обстоятельный. В отсутствие «жениха» Жанна хотела, было, залезть в интернет и поискать сведения о смерти Юрия Александровского. Но передумала. Пусть сначала Стас всё расскажет сам. А она потом сравнит его «показания» с официальными данными.
* * *
Стас вернулся минут через десять. Хмурый, но сосредоточенный.
— Куда теперь? — спросил деловым тоном. — В смысле, свидание ведь продолжается.
Жанна чуть глаза не закатила. О каком свидании теперь речь?
— Мы останемся в машине, и ты всё мне расскажешь о семье.
— Не о чем рассказывать, — пробурчал Стас недовольно. — И вообще… У тебя же на меня целое досье.
— Что? — Жанна не поверила ушам.
Он-то откуда знает?!
— У тебя болтливые сотрудники, — бросил Стас. — По крайней мере, некоторые.
— Понятия не имею, что именно тебе «наболтали», но я только что убедилась, что ничего толком о тебе не знаю, — быстро нашлась Жанна. — Надо срочно это исправлять. Мы же встречаемся.
Стас устало провел ладонями по лицу. Ему явно не улыбалось откровенничать. Тем более, с ней. Но он успел понять, насколько упряма бывает Жанна, потому смирился с неизбежным.
— Ладно. Хочешь задавать вопросы, задавай. Только уедем со двора. Светка, наверняка, следит за нами с балкона. Она, кстати, в курсе наших отношений. В смысле, знает про липовый
«Нисан» тихонечко заворчал, но завелся. Покинул двор и припарковался с другой стороны парка, который так понравился Жанне. Отсюда открывался вид еще привлекательнее — на выложенные из белого камня дорожки, беседки и детскую площадку.
— Спрашивай, — разрешил Стас, чуть приоткрыв окно со своей стороны.
Жанна выдержала небольшую паузу, готовясь услышать непростую историю.
— Света сказала, ваш отец погиб при пожаре. Как это случилось?
Стас скривился и передернул плечами.
— А как это бывает? Дом сгорел.
Жанна открыла рот от изумления. Дом Александровских?! Эта махина из красного кирпича в три этажа в собственном парке?!
— Как это сгорел дом?
Стас горько засмеялся.
— Вот и я бы хотел знать — как. Учитывая, что там была офигенная система пожаротушения. Говорили, короткое замыкание. Угу. Десять раз. Ты не представляешь, что это был за дом. Светка правду сказала. Наш отец тоже был крутым. Директором целого предприятия в моногороде. И уж поверь мне на слово, в доме всё было мега-современное. Ничего бы там не замкнуло. Если б кто-то не захотел.
О! Жанна представляла. Еще как представляла! Как наяву увидела дом, в котором запросто можно было заблудиться, а уж в прятки играть до бесконечности.
— Это случилось ночью, — продолжил Стас. — Когда все спали. Я знаю о случившемся лишь по рассказам других. Сам тогда не жил дома. Учился здесь в университете. На втором курсе. Мне утром позвонили и огорошили новостью.
Он помолчал. Вспоминал то утро, без сомнений. Мгновенье, когда зазвонил телефон и… и… пришла страшная весть.
— В общем, дома находились только члены семьи. Домработница на ночь не оставалась, а няня взяла выходной. Света-то дома тоже не ночевала. Была у подружки на дне рождения. Представляешь, вечеринка в пижамах для пятилеток! Тогда это казалось бредом. Но этот бред спас сестрёнке жизнь. А охранники… Охранники обитали в пристройке. По очереди обходили территорию. Они, когда увидели, что дом горит, пытались что-то сделать. Но не смогли. Не сработала ни современная система пожаротушения, ни сигнализация. А дом в три этажа — каменный дом! — вспыхнул, как спичка. Такое возможно только в одном случае. Если поджигают намеренно. Вот только следствие пришло к иному выводу. Или их заставили «прийти». Да и какая разница теперь? Мёртвых не вернешь…
Жанна сидела, как пыльным мешком огретая. Пожар? Поджег? Липовое расследование? Ох, ну и кошмар! А казалось, Юрий Александровский неприкасаемый.
— Значит, отец не смог выбраться, — протянула она с горечью.
Страшная смерть. Ужасная!
— Никто не выбрался, — отчеканил Стас. — В смысле, никто, кроме Семёна. Семь лет ему тогда только исполнилось. Он книжку читал полночи. Под одеялом. С фонариком. Умник, блин! Потому и сориентировался, когда всё загорелось. Выбираться обычным путём было поздно. Он решил сигать в окно. Других-то вариантов не осталось. Ну и сиганул. Но приземлился неудачно. Сломал позвоночник. Повезло ещё, что охранник увидел его лежащим перед домом. Оттащил. А то бы всё равно сгинул. Сам-то шевельнуться не мог.