Клятва дракона, или Непокорная невеста
Шрифт:
— Она еще спрашивает, бесстыдница! — Фыркнула та презрительно и смерила меня таким взглядом, что стало неловко.
— Чему в этих ваших академиях только учат? Хвостами крутить? — «приложил» меня сухонький мужичок, сидевший с ней рядом на каких-то тюках.
— То есть вам тоже почудилось, что я… Э-э-э… Целуюсь с молодым человеком?
— Почудилось?! — возмутилась торговка, поднимаясь.
Пассажиры загалдели, нелестно обо мне отзываясь, и я предпочла извиниться за беспокойство и отойти в свой уютный и безопасный «медвежий» угол. Камешек тоже
— Ну ты-то хоть мне веришь? — Трепала и гладила я его, шепча ласковые слова.
Камешек, издав утвердительный звук, попытался лизнуть меня в щеку. Кажется, он единственный, кто не сомневался в том, что я говорю правду.
До самого прибытия я больше ни с кем, кроме него, не разговаривала. Все думала, стараясь найти какое-то объяснение произошедшему. Девочки так и дулись, решив, что я от них скрывала тайную любовь, а драконы… Скажем так: не одобряли.
Похоже, Ренгольд меня всерьез приревновал, да вот только к кому?
Я не понимала, как к подобному относиться. Раньше с таким я не сталкивалась. Хрустальная принцесса ревновала отца ко мне, а вот чтобы ревновали меня… Я слышала, разное. В том числе, что ревность — это не плохо. Но мне было неприятно и даже обидно. Как бы ни сложились обстоятельства, я бы не стала порочить имя дракона.
Ни его. Ни, тем более, свое собственное.
Первым порывом было пойти к серебряному и объяснить, как все было на самом деле. Рассказать про старуху, превратившуюся в женщину с зонтом. Но потом я решила: если ему нужна правда, он и должен первым завести этот разговор. Я же ни в чем не виновата. Точка!
Паром причалил к берегу, и люди стали высаживаться, спеша поскорее избавиться от опасного соседства. Уважая их желание, мы с Камешком сошли на берег последними, не считая драконов.
— Признайся, тебя укачало? — пристала Ана к Элине.
— Ни капельки! — отрицала та.
— А я говорю, укачало! Я заметила, как ты использовала магию, чтобы привести себя в норму.
Ана покосилась на меня, в поисках поддержки, но потом вспомнила, что мы вроде как поссорились. Я не стала ее разочаровывать и промолчала. Все равно ведь первая не выдержит. Анатрана Лис не умеет несправедливо обижаться на друзей.
Элина тоже посмотрела в мою сторону. Обычно я защищала ее от подколок Аны, но я сделала вид, что занимаюсь медведем. Тогда целительница вздернула подбородок и, сжимая побелевшими пальцами книжку, которую безуспешно пыталась читать в дороге, с вызовом поинтересовалась:
— А если и укачало, что с того?
— Ох и тяжко тебе придется в пути. Мы же дальше водой пойдем. — Ана повернулась к драконам. — Эшшеры, какие у нас планы?
— Для начал перекусим! — Ёрни тут же расплылся в умильной улыбке и обратился ко всем сразу: — Проголодались?
Мишка издал короткий утвердительный «рявк».
Мы отправились в ближайшую таверну, зачарованная вывеска которой призывно переливалась огнями. «Сытная похлебка», — гласила витиеватая надпись
— У меня в животе урчит от одного только названия! — с предвкушением заметил железный дракон.
— Гляди, чтобы потом не заурчало от чего-то другого, — поддел его туманный.
— Фу, Ярти! С нами же девушки! — громким шепотом сделал ему замечание Аудбьерн.
Раздался вздох Ренгольда. Как-то так получилось, что он оказался со мной рядом. Перепалки побратимов, порой, его раздражали также, как и меня перебранки Элины и Аны. Подумав об этом, я улыбнулась.
— Твое настроение изменилось, — неожиданно заметил дракон, глядя в сторону.
— Что? — переспросила я, тоже не поворачивая головы.
— Всю дорогу я чувствовал себя виноватым, потому что… Потому что твои эмоции… — Рен замолчал, словно подбирая слова.
— Что не так с моими эмоциями? — поторопила я его холодно.
— Ты не испытывала ни капельки вины за свой недостойный поступок. Не понимаю, почему?
Я даже зажмурилась, пытаясь вникнуть в суть сказанного. А затем повторила:
— Ты чувствовал себя виноватым, потому что я себя таковой не считала, верно?
— Да. И мне интересно, почему?
— Может, потому что я ни в чем не виновата на самом деле?
Я повернулась и взглянула прямо на серебряного.
— Поразительное отсутствие совести! Ты дала фору даже Дагбьярту…
Резкие слова должны бы были меня задеть, но почему-то не достигли своей цели. Зато я поняла, что вот оно то время, когда дракон, хоть и ершится, но готов меня выслушать.
— Ты, Ярти, Ёрни, Элина и Ана — вы все, и люди на пароме, видели одну и ту же картину: как будто я целовалась с парнем. При этом никто из вас не сумел его рассмотреть. Как он выглядел? — остановившись, поинтересовалась я у дракона. — Опишите мне его, эшшер Холлвард. Это был блондин или брюнет? Может, рыжий? В отличие от других, вы подходили к нему.
— Мне было не до того, чтобы его разглядывать, — недовольно буркнул серебряный, глядя в сторону.
— А у него была повязка на левом глазу? Во что он был одет? В красное или синее? — продолжила издеваться я, заведомо зная, что никто не сможет ответить ни на один мой вопрос. — Какие на нем были сапоги. Он был из Долины, или, может, темнокожий уроженец Золотого Побережья, как Найдара? И почему вы не вбили его в землю там же, за то, что он посмел прикоснуться к вашей истинной?
— Довольно! — вспылил дракон, которого мне-таки удалось вывести из себя.
Наблюдая, как он хмурится, часто дышит и играет желваками, я удовлетворенно кивнула.
— А как выглядел тот парень, с которым я танцевала на балу? Это-то вы помните, эшшер Холлвард?
— Конечно! И хватит звать меня эшшер. Я же просил!
— Так сколько мгновений тебе потребовалось, чтобы понять, с кем именно я танцую, Рен?
С невиданной доселе легкостью я снова перешла на ты.
Дракон промолчал, но по его лицу я поняла, что добилась своего. Он прекратил ревновать и злиться, и начал думать.