Клятва и меч

Шелби Грэм

Они съехались на лугу между городом и замком. Слуги короля установили здесь балдахин, в то время как жители Уоллингфорда привезли стол, кресла, а также яства и вино. Но никто во время переговоров не съел ни кусочка, чтобы у другой стороны не создалось впечатления, что у них плохо с провизией.

Стефана сопровождали графы Серрийский и Лестерский. Четыре года назад они находились у смертного одра короля Генриха I в нормандском лесу и в споре о наследовании трона свидетельствовали в пользу его племянника Стефана. Бриан приехал вместе с одним из своих вассалов, рыцарем со странным

именем Феррес де Феррес, а также с констеблем Вараном.

Бриан не встречался с королем более двух с половиной лет, с тех пор как двор Стефана переехал в Оксфорд. Оба они изменились за это время, хотя усы короля остались такими же жидкими, как и прежде. Он внимательно оглядел Седого и убедился, что его давний друг, а ныне ярый враг, окреп и возмужал за эти годы. Оба бывших приятеля были уже немолоды. Королю исполнилось сорок два года. Бриан выглядел мужчиной средних лет, его возраст еще не перевалил за четвертый десяток.

Бриан приблизился к столу, за которым сидел король, поклонился и представил своих сопровождающих. Феррес де Феррес коротко кивнул в знак приветствия королю, а затем графам Серрийскому и Лестерскому. Варан предпочел держаться в стороне от высоких вельмож, но не сводил глаз с короля.

Эскорты, сопровождавшие обе делегации к месту переговоров, отъехали на солидное расстояние от балдахина, и противники заняли места за столом. Граф Серрийский сидел напротив Варана, а де Феррес – напротив графа Лестерского, игнорировавшего рыцаря. Один из горожан разлил вино по серебряным кубкам, позаимствованным в местном монастыре, и отошел в сторону, готовый обслужить высоких персон по первому их сигналу.

Стефан разгладил усы, задумчиво глядя на бывшего друга, а затем положил руки на стол, не прикоснувшись к полному кубку.

– Жизнь затворника, кажется, идет вам на пользу, Седой, – сказал он. – Правда, сейчас вы выглядите непривычно бледным.

– Он боится, – осмелился вставить словечко граф Серрийский. – Барон знает, что плясать ему на виселице еще до следующего рассвета…

Он не успел договорить, Варан вдруг с силой ударил кулаком по столу. Кубок подпрыгнул и упал, а вино ручейками устремилось к краю стола и пролилось на тунику графа.

– Таракан, – благодушно объяснил Варан. – Мне показалось, он хотел укусить вас, граф. Должно быть, он выпал из вашего рукава.

Граф побагровел от ярости и уточнил свое недавнее предсказание: нет, на виселице будут болтаться двое.

– Мы достаточно обменялись любезностями, – заметил Бриан. – Скажите, зачем вы позвали нас, лорд Стефан, или нам лучше вернуться домой, в тепло.

Король кивнул в сторону замка.

– Вы знаете, с какой целью я здесь, Седой. Сдайте без боя Уоллингфорд, и тогда мы избежим ненужного кровопролития. Обещаю, что в этом случае никто из ваших людей не будет повешен. В конце концов, то, что я расцениваю как измену, вы считаете верностью своей клятве, и это можно понять, хотя и не принять. Мы всегда были друзьями, и поэтому я не намерен мстить вам.

Король улыбнулся, и на мгновение сопровождавшим показалось, что они присутствуют при встрече давних друзей, между которыми мир и любовь.

– Я даже намереваюсь предоставить

вам одно из своих северных поместий, а после окончания войны вы сможете вернуться в Уоллингфорд. Я простил Уильяма д'Аубигни у Арандела, хотя мы никогда не были так близки, как…

– Почему вы позволили уйти Матильде? – бесцеремонно прервал его Бриан.

Король покосился на соседа и сказал с усмешкой:

– Потому что я не граф Серрийский. Он на моем месте повесил бы весь гарнизон – разве не так?

– Несомненно, мой король, – согласился граф. – И тогда ваша кузина пребывала бы в лондонской тюрьме, исповедывалась бы перед казнью. – Он брезгливо отряхнул забрызганную вином тунику и обратился к собравшимся: – Вы идете по дороге к геенне огненной, Бриан Фитц, вы и ваш ублюдок-констебль. Что ж, ваше дело, вы сами выбрали этот путь. Но вы, мой король… Вы не должны вести мирные переговоры с этим сбродом. Клянусь Господом, это не дружеское застолье! Вы позволили епископу Генри заморочить вам голову лживыми россказнями и отпустили императрицу на свободу тогда, когда она была в ваших руках. Это худшее из того, что вы могли сделать…

Стефан резко повернулся, ворсинки на его отделанном беличьим мехом воротнике затрепетали на холодном ветру.

– Вы собираетесь учить меня, Уоррен Серрийский?

– Что делать, кто-то же должен был, осмелившись, сказать вам правду! Имею ли я право на это или нет, но скажу, что вам надлежит вести себя на войне как королю, а не как пригревшемуся в норе кролику. Вашему трону угрожают со всех сторон, и не только граф Глостерский и его беспутная сестрица, но даже этот нищий сброд! Надо сразу поставить врагов на место, укоротив им головы, а вы улыбаетесь и рассказываете, как простили изменника д'Аубигни. И чего вы добились своим мягкосердечием? Ничего. Нечистая парочка в Бристоле потешается над вашим нелепым великодушием, а этот любовник проклятой Ангевин смеется вам в лицо! Не прощайте хотя бы его. Пусть он поглядит, как сгорит его осиное гнездо, а затем последует в ад на крепкой пеньковой веревке.

Граф Серрийский наклонился, угрожающе протянув к Бриану свою влажную от пролитого вина руку.

– Что молчите, Бриан? Ваш язык разве отсох или вам нечего возразить?

Граф Лестерский осторожно заметил:

– Думаю, мой король, вы слишком терпимо относитесь к вашим заклятым врагам.

Настала напряженная тишина. Стефан опустил голову и задумался. Затем он поднял покрасневшие глаза и тихо спросил:

– Хотите уйти из замка, Седой? Вас не тронут и пальцем, даю слово…

– Нет. Пока не вернете корону Матильде, я не пойду ни на какие соглашения.

– Не могу обещать этого, но вы сможете сохранить свое поместье…

– Нет.

Стефан повернулся к невозмутимому Ферресу де Ферресу.

– А вы и ваши братья рыцари? Вы можете потерять все, служа сейчас лорду Бриану Фитцу. Сколько славных воинов сумел этот безумец привлечь на свою сторону?

– Вы задали два вопроса, мой лорд, – ответил рыцарь. – На первый я скажу: да, конечно, мы все потеряем – кроме чести. Что касается второго, то я не могу разглашать военные секреты.

Стефан вновь сумрачно взглянул на Бриана.