Клятва королевы
Шрифт:
Так оно и продолжалось. Я посвящала все свое время Исабель, воздерживалась от каких-либо вопросов к Фернандо, когда он приходил поужинать с нами, хотя и знала, что муж проводит многие часы наедине с Каррильо. Однажды я подслушала через дверь, как они с архиепископом кричат друг на друга, а вскоре Фернандо ворвался в мою комнату с побагровевшим лицом и заявил, что Каррильо — своенравный осел, который слишком много думает о себе и очень мало о других.
— Если он осмелится еще хоть раз цитировать мне этот окаянный брачный контракт, клянусь, я за себя не отвечаю! Что случилось с нашим tanto monta, если он смеет утверждать, что
Я подошла к камину, чтобы налить ему подогретого сидра.
— Мы действительно согласились считать его нашим главным советником, это часть добрачного соглашения.
— И он постоянно о нем напоминает. — Фернандо осушил кубок. — Мне следовало внимательнее читать этот так называемый контракт.
На миг меня охватила тревога. Каррильо привык поступать по-своему, всегда веря в собственное превосходство, даже когда наставлял Альфонсо. Но Фернандо не был податливым принцем, которому можно диктовать свою волю; своим упрямством мой муж не уступал архиепископу. Не хотелось бы, чтобы они вцепились друг другу в горло — по крайней мере, пока мы ждали ответа на мои бесчисленные и все более негодующие письма Энрике.
— Возможно, мне тоже стоит бывать на ваших встречах, — сказала я. — Наш брачный контракт хорошо мне знаком и…
— Нет. — Он столь резко поставил кубок на стол, что Исабель в колыбели проснулась и заплакала.
Я бросилась к ней, взяла на руки и гневно посмотрела на мужа.
— С Каррильо я сам разберусь, — сказал он, стиснув зубы, и вышел, решительно расправив плечи.
Я покачала Исабель на руках, убаюкивая. Инес, которая молча сидела в углу, чиня мою юбку, вопросительно подняла брови.
На следующее утро я надела лучшее свое серое шерстяное платье, уложила волосы под золоченой сеткой и вошла в зал, где сидели друг против друга за столом Каррильо и Фернандо. Рядом в замешательстве стояли адмирал Фадрике и Чакон.
— Вы ничего не знаете о том, как ведутся дела в Кастилии, — говорил Каррильо, багровый от ярости. — Это не тихая заводь Арагона, где вы можете захватывать города, когда вам заблагорассудится.
Фернандо бросил перед ним бумагу:
— Смотри, старик! Это от градоначальника Торо, и он сам предлагает отдать нам его город. Что тебе еще нужно, а? Нам что, потребовать высеченной на камне декларации? Уж это-то удовлетворит твою непомерную гордыню?
— Нам требуется одобрение принцессы, — бросил Каррильо, и, увидев, как Фернандо комкает бумагу в кулаке, я перешагнула порог:
— Я здесь, сеньоры, так что можете просить, что вам нужно.
Адмирал облегченно вздохнул. Я сразу же заметила, что Фернандо охвачен гневом, но ему пришлось сдержаться, ибо иного выбора у него не оставалось. В соответствии с нашим добрачным соглашением, в котором он признавал превосходство Кастилии над его королевством, Каррильо держал его мертвой хваткой. Интуиция меня не обманула — Фернандо действительно нуждался в моем присутствии, хотя никогда бы в том не признался.
Я села за заваленный бумагами и перьями стол и спросила, безмятежно глядя на Каррильо и Фернандо:
— В чем вопрос?
Con blandura, [29] напомнила я себе. Добрым словом можно решить почти все, даже со столь разгневанными мужчинами, как эти двое.
Каррильо поклонился мне:
— Увы, ваше высочество. Прошу прощения,
— Вопрос, — прервал его Фернандо, кладя передо мной бумагу, — в следующем: монсеньор архиепископ, похоже, считает, что нам следует воздержаться от заявления наших прав, хотя ясно как день, что Энрике и Вильена теряют почву под ногами — ценную почву, преимуществами которой мы должны воспользоваться в полной мере.
29
Будь мягче (исп.).
— Вот как? — Я просмотрела документ, и сердце мое забилось быстрее. Там говорилось, что Энрике пытается выдать Иоанну ла Бельтранеху за короля Португалии и привез в Сеговию королеву, чтобы та поклялась перед алтарем, что ребенок его. Я недоверчиво подняла взгляд. — Я… мне отказывают во всех правах принцессы. Он официально лишил меня прав на трон.
— Читай дальше. — Фернандо постучал по бумаге пальцем.
Я попыталась сосредоточиться. Слова прыгали, словно в тумане, теряя всяческий смысл. В конце концов я прошептала:
— Не могу прочесть. Скажи, о чем там говорится?
Фернандо бросил взгляд на Каррильо:
— Это означает, что, лишив тебя прав на наследство, Энрике совершил последнюю ошибку. По всему королевству начались волнения. От Висайи до Хаэна и во всех городах между ними народ выступает против лишения тебя наследства и выходит на улицы. — Он заговорил быстрее. — Из Авилы вышвырнули приспешников Вильены; в Медина-дель-Кампо клянутся, что будут драться за тебя насмерть. Они говорят, что Иоанна ла Бельтранеха — отродье шлюхи, а ты — единственная наследница Кастилии. Народ хочет тебя, Изабелла. Это письмо — приглашение из Торо прибыть в город. Мы получили десятки подобных писем со всей Кастилии, и во всех городские власти клянутся открыть перед нами ворота.
— Их просто подкупили, — фыркнул Каррильо. — Обещаниями, которые мы не в состоянии исполнить.
— Подкупили? — Я взглянула в горящие глаза Фернандо. — Чем? Нам нечего предложить.
— Лишь обещание мира, справедливости и процветания, — ответил он. — Мы это уже обсуждали, помнишь? Так уж случилось, что это и есть наше tanto monta. В городах знают, что мы можем им предложить, поскольку я послал личных представителей, чтобы те об этом сообщили. Они больше не в силах пережить голод, вражду, обесценивание денег и высокомерие грандов. Все презирают короля, и мы — их единственная надежда на то, чтобы восстановить справедливость. Пришло наше время. Мы должны завладеть королевством.
— Какими силами? — воздел руки Каррильо. — Слуг, пажей и конюхов? — Он расхохотался. — Собственно, почему бы и нет? Пошлем Чакона, пусть заявит права на Торо от вашего имени!
— Я окажу поддержку, — спокойно сказал адмирал.
Каррильо замер. Фадрике шагнул к нам — невысокий, уверенно держащийся, в изящном темном бархатном камзоле.
— Я обещал вашему высочеству своих солдат и могу призвать еще. Мы наверняка сумеем взять Торо и Тордесильяс.
— Что насчет остальных? — возразил Каррильо. — Авилы? Медины-дель-Кампо? Сеговии? Сумеете захватить все эти города силами своих солдат, сеньор? Вряд ли даже вам, главе могущественного рода Энрикесов, под силу призвать столько людей.