Клятва, которую мы даем

Монти Джей

Он толщиной с мое запястье, и я даже не хочу подсчитывать, сколько в нем дюймов. Потому что я не совсем уверена, что в моем, гораздо меньшем, теле поместится столько.

– Покажи мне свой язычок, красавица, – приказывает он, глядя на меня сверху вниз с тихим требованием в глазах.

Уже приоткрыв рот, я приоткрываю его чуть шире и смотрю на него, высунув язык. Сайлас сгибается в талии и грубо берет мое лицо одной рукой, а затем нежно целует меня в лоб.

Парадокс действий. Затишье перед бурей.

– Я хочу, чтобы ты смочила мой член своим

ртом, чтобы я был готов к твоей киске, Хекс. Я не могу трахнуть твой рот так, как хочу, с моим пирсингом, – его дыхание теплое на моей коже, большой палец слегка поглаживает изгиб моей скулы. – Не хотелось бы сломать эти красивые зубы.

Его хватка на моем лице усиливается, прежде чем он плюет мне на язык, заставляя меня закрыть рот и проглотить. Виски и жар. Знакомый вкус наполняет мое горло, стон срывается с губ.

Я могла бы утонуть в нем. Пьянящий запах бурбона и дыма в его дыхании. Мой рот остается открытым, когда он убирает руку, направляя головку члена к моим ожидающим губам.

Мое тело совершенно неподвижно, когда он проводит по моим губам, оставляя их блестящими от предэякулята. Не в силах сдержаться, я облизываю языком, пробуя его на вкус, желая большего, когда беру головку в рот.

Его голова запрокидывается, из груди вырывается мучительный стон, когда мой влажный язык начинает работать. Я плавно покачиваю головой, осторожно захватывая лишь несколько дюймов, опускаясь до металлического стержня на середине его ствола.

Я сжимаю бедра, пытаясь создать трение для своего пульсирующего клитора, нуждаясь в его прикосновениях, но еще больше нуждаясь в его звуках удовольствия.

Мой рот поклоняется ему, вызывая пьянящие стоны из его горла. Пальцы впиваются в мои волосы, собирая пряди и удерживая их. Я ласкаю кожу нижней части его члена, проводя языком по бокам, используя слюну, чтобы покрыть каждый дюйм.

– Вот это девочка, – рычит он, пока я играю с верхним пирсингом, облизывая вокруг, прежде чем засосать головку обратно в рот. Каждая секунда, проведенная на коленях, заставляет меня хотеть его еще больше.

Я хочу, чтобы ему было хорошо. Заплатить за все то хорошее, что он сделал для меня. Каждый раз, когда я теряла самообладание, он поддерживал меня, бережно собирая воедино.

Я хочу, чтобы мое тело стало его утешением, как его голос – моим.

Он делает несколько неглубоких толчков в мой рот - достаточно, чтобы подразнить себя. Я не перестаю двигать языком, пока с его члена не капает моя слюна, сверкая в тусклом освещении. Когда он отстраняется, между моих бедер появляется влажность, а потребность в нем горит во мне, как лесной пожар.

Разрушающий. Обжигающий. Сжигающий все, что существовало до него.

Это захватывает каждую клеточку моего существа. Весь мой химический состав отчаянно пытается расплавиться и разделиться, пока не соберется снова воедино, чтобы стать всем, чего он хочет.

Сайлас заставляет меня желать разорваться на части и забыть все, чем я была до него, только для того, чтобы снова собрать себя по кусочкам и стать идеально подходящей

для него. А не этой проклятой версией себя.

Я хочу быть кем-то, кто заслуживает его.

Его похвалы.

Рука в моих волосах резко дергает меня назад, и тихий стон срывается с моих губ, когда я поднимаю взгляд.

– Ты будешь хорошей девочкой для меня, Хекс? Позволишь мне воспользоваться твоими дырочками, пока из них не потечет моя сперма? – рычит он, его взгляд напряжен и непреклонен. – Будь уверена в своем ответе, потому что я собираюсь не просто трахнуть тебя. Я разрушу тебя. Твое тело не твое — оно мое. Это мой храм, которому я должен поклоняться, и мой же, черт возьми, храм, который я могу разрушить.

Мое сердце учащенно бьется. Его храм.

Быть только отверстием для его удовольствия – унизительно. Это должно оскорблять меня. Должно бесить, что меня лишают человечности, но это все, чего я хочу от мужчины, которому доверяю.

Все, чего я жажду от мужчины, которого я хочу.

Чтобы убрать все мысли, убрать все воспоминания и просто чувствовать.

Я пытаюсь кивнуть головой, но его хватка не дает мне этого сделать.

– Слова, детка. Мне нужны слова.

– Да, Сайлас. Я буду хорошей девочкой, – бормочу я, облизывая опухшие губы.

В его темных глазах мерцает голод, чистый, сырой голод.

Используя в качестве рычага мои волосы намотанные на его кулак, он поднимает меня с колен, заставляя ахнуть, прежде чем его рот оказывается на моем, чтобы выпить все до дна. Он пожирает меня, обнимает второй рукой за талию и поднимает.

Мои ноги инстинктивно обхватывают его, его твердый пресс трется о мою киску, заставляя меня стонать ему в рот. Наши языки кружатся и обводят друг друга, пока он ведет нас к кровати, поддерживая меня только одной рукой.

Я подпрыгиваю на матрасе, когда он отпускает меня, и нервно отползаю к изголовью кровати, он приближается ко мне, как хищник, готовый сожрать свою любимую добычу.

Мы сталкиваемся. Мы сдаемся, позволяя нашим телам получить то, чего они так отчаянно хотят. Я поддаюсь этой тяге к нему, которую так долго пыталась игнорировать.

Моя рука обхватывает его сзади за шею, когда он устраивается у меня между ног, и наши губы снова соприкасаются, словно не могут допустить, чтобы они расстались. Две сталкивающиеся звезды, которые веками ждали, чтобы соприкоснуться, отказываются разлучаться.

Сайлас стонет мне в рот, когда я впиваюсь зубами в его нижнюю губу, игриво оттягивая ее. Мои руки блуждают по его плечам, ладони скользят к груди, где я хватаюсь за края его рубашки, разрывая ее. Пуговицы разлетаются по деревянному полу, но меня это не беспокоит.

– Мне нравилась эта рубашка, – бормочет он мне в губы, запрокидывая мою голову, чтобы провести языком по моему подбородку и оставить на коже засосы.

– Мне нравилась моя белая рубашка, которую ты разорвал несколько ночей назад, – я задыхаюсь, когда он прикусывает кожу на шее, царапая зубами. – Мы квиты.