Клятва мстителя

Пейвер Мишель

– Один день, – ответил вождь племени Воронов. – Может, чуть больше.

Торак скрипнул зубами:

– Если он туда доберется, мы никогда его не найдем.

– Мы его нагоним, – сказал Фин-Кединн. – Он не торопится.

– Хотелось бы знать почему, – сказала Ренн. – Возможно, это западня. А даже если нет, он все равно скоро узнает, что на него охотятся.

Фин-Кединн кивнул, но ничего не ответил. Он весь день был каким-то отрешенным, не разговаривал, то и дело, прищурившись, смотрел на реку, как будто Черная Вода вызывала в его памяти воспоминания,

о которых он хотел забыть. Деревья, что росли вдоль берегов, отбрасывали на воду густую тень, такую темную, что нельзя было увидеть дно. Стоило Ренн немного наклониться – она чувствовала запах гниющих листьев.

Когда они снова залезли в лодки, Ренн настояла на том, чтобы сесть впереди. Ей до смерти надоело смотреть в спину Тораку и гадать, о чем он думает. Понятно, что о том, как найти Тиацци. Но что Торак собирается сделать, когда его найдет? Закон племен запрещал убивать без предупреждения, а значит, Торак должен был вызвать Повелителя Дубов на поединок. Ренн гнала прочь мысли об этом. Торак был сильным и ловким бойцом, но ему еще не исполнилось пятнадцати лет, какие у него были шансы против самого сильного человека в Лесу?

– Ренн?

Она аж подскочила от неожиданности.

– Когда кто-то спит, ты можешь понять, снятся ему сны или нет? – спросил Торак. – Ну, когда глядишь на него?

Ренн пристально посмотрела Тораку в глаза. Он поджал губы и отвел взгляд.

– Когда человек видит сны, у него двигаются глаза, – сказала Ренн. – Так говорит Саеунн.

Торак кивнул:

– Если увидишь, что я что-то вижу во сне, разбудишь меня?

– Зачем? Что ты видел?

Торак отрицательно покачал головой. Он был как волк, заставить его сделать что-то против воли было просто невозможно.

Но Ренн все равно попыталась:

– Что, Торак? Почему ты мне не говоришь?

Торак открыл рот, и Ренн показалось, что он сейчас заговорит, но в следующую секунду у него расширились глаза, он схватил ее за капюшон и дернул вниз, причем так резко, что она ударилась виском о борт лодки.

– Ау! – вскрикнула Ренн. – Ты что…

– Фин-Кединн, пригнись! – закричал Торак.

Ренн хотела выпрямиться, и тут что-то просвистело у нее над головой. Она увидела, как Фин-Кединн взмахнул ножом, а Волк взвизгнул и подпрыгнул, будто ужаленный. Тонкая, как нить осенней паутины, линия оборвалась и упала на воду.

Никто даже не дышал. Ренн выпрямилась и потерла висок. Торак выгреб на середину реки и подхватил конец упавшей на воду нити.

– Натянули, как тетиву, – сказал он.

Можно было ничего не объяснять. Лодки быстро плыли вперед, а перед ними от дерева до дерева, росших на противоположных берегах реки, была натянута прочная нить из сухожилий. На уровне шеи.

Ренн непроизвольно прикоснулась к шее. Если бы Торак не дернул ее вниз за капюшон, нить из сухожилий перерезала бы ей горло.

– Он знает, что на него идет охота, – сказал, поравнявшись с ними, Фин-Кединн.

– Но… может, он не знает, что это Торак, – сказала Ренн.

– Это

ты к чему? – спросил Торак.

– Стал бы он так рисковать, если бы знал, что это ты? – вопросом на вопрос ответила Ренн. – Ему ведь нужна твоя сила.

– Может, нужна, а может, и нет, – сказал Фин-Кединн. – Тиацци самонадеян. Превыше всего он верит в собственную силу. И у него огненный опал. Возможно, он решил, что ему не нужна сила блуждающей души. А если так, ему все равно, кого убивать.

Глава 6

Нить из сухожилий поранила переднюю лапу Волка. Крови почти не было, но Торак все равно настоял на том, чтобы Ренн смазала царапину мазью из тысячелистника и мозгового гороха, которая была у нее в мешочке с целебными травами.

– Он же все равно все слижет.

Волк тут же так и сделал.

Но Тораку было все равно, ему как будто самому стало легче от этой мази.

Он в последний момент заметил ту нить. А если бы не заметил? Тогда Ренн и Фин-Кединн могли бы пострадать из-за его ошибки. От одной этой мысли у Торака сводило кишки.

Одна ошибка, всего одна ошибка – и она всю жизнь будет тебя преследовать.

Торак присел на корточки на берегу и размял в руках горсть влажной мыльнянки. Подняв голову, он увидел, что за ним наблюдает Фин-Кединн. Они были одни. Волк пил на мелководье, а Ренн уже сидела в лодке. Фин-Кединн полил Тораку на руки из бурдюка.

– Не волнуйся за меня, – сказал вождь племени Воронов.

– Но я волнуюсь. Саеунн знала, что говорит.

Фин-Кединн пожал плечами:

– Знаки. Нельзя жить с оглядкой на предзнаменования. – Он закинул бурдюк на плечо. – Идем.

До глубокой ночи они следовали за Волком вверх по Черной Воде, немного поспали под лодками и до наступления рассвета поплыли дальше. Вдоль берегов, словно часовые, выстроились ели с бородами из мха и еще голые деревья. Прошлогодние листья дубов шелестели на ветру, черные почки ясеня блестели, словно крохотные наконечники копий.

Наконец впереди показались окружавшие Сердце Леса холмы. Торак подходил к ним два лета назад, только гораздо севернее. Здесь склоны холмов были круче. Серые скалы с глубокими, словно вырубленными гигантским топором трещинами. Эхо бормотания тетеревов разносилось, как стук падающих камней.

С наступлением сумерек Волк прыгнул в реку и переплыл на другой берег, хорошенько отряхнулся и побежал на север, потом, принюхиваясь, вернулся к реке по собственным следам.

Они пристали на мелководье. Торак вылез из лодки, чтобы изучить следы. Неудивительно, что Волк был сбит с толку, – следы не читались, как будто по земле недавно повалялся кабан.

– Здесь был не только Тиацци, – сказал Торак. – Видите тот след пятки? Он не такой глубокий, и вес перенесен вовнутрь стопы.

– Значит, с ним кто-то был, – сказала Ренн.