Клятва на стали
Шрифт:
Но к чему это? Казалось, визирь был вовсе не против того, чтобы мы остались. В конце концов, месть гораздо слаще, когда наблюдаешь за ее свершением; что может быть лучше, чем находиться подле падишаха и любоваться его яростью из-за позорного выступления труппы?
Нет, выдворяя нас из Эль-Куаддиса, Хирон наверняка рисковал скорее навлечь на себя неудовольствие визиря, чем наоборот.
Тогда зачем спешка?
Должно быть, дело было в каких-то моих словах. Они настолько изменили расклад, что
И это касалось Деганов.
Теперь я полностью укрепился в желании проникнуть в его библиотеку.
Сложив бумагу, я сунул ее уже в свой рукав. Езак не моргнул глазом.
– Сколько, по-твоему, это займет? – спросил я.
– При условии, что Тобин не спалится на краже черепицы? Самое большее еще несколько часов.
– Дай мне знать, когда конец будет близок, – распорядился я, дотронувшись до кошелька, который передал мне Хирон. – У меня тут дорожные деньги.
– Ты хочешь сказать, что дашь нам уехать? – Впервые за нашу беседу Езак опустил свою дощечку. – Так вот запросто?
– Это к лучшему.
– Если ты ждешь возражений, то зря. – Езак посмотрел на меня долгим взглядом. – После письма и графика, который нам навязали, ты вряд ли найдешь среди нас много желающих остаться.
– Но?
– Но я должен признать… – Он посмотрел на улицу, затем поднял взгляд на городские шпили и купола. – Выступить в Джане? Перед сыном деспота? Развлечь вражеский двор? В этом есть своя прелесть. – Он усмехнулся. – Редкая труппа может претендовать на такую славу.
– А Тобин? Что он об этом думает?
– Мой брат не покажет этого, но он отдаст левую руку – только бы хоть раз взойти на сцену подобного уровня. Есть и другие, кто настроен так же.
– Вот он и не показывает.
– Кто-то должен остаться равнодушным – сугубо ради прочих. – Езак кивнул.
Я оглянулся на предводителя, который высился на фургоне, орал, и командовал, и поторапливал, чтобы видели все.
Настоящий актер.
– Напомни написать письмо, – сказал я. – В Илдрекке мне известна баронесса, которая, возможно, захочет на вас взглянуть даже с моими рекомендациями.
Езак благодарно склонил голову.
– Один вопрос, – молвил он, когда я отвернулся.
– Слушаю.
– Почему?
– Почему я привел вас сюда? Мне казалось, что это очевидно.
– Нет. Это я понимаю. Но сам посуди: ты через столько прошел, чтобы доставить нас сюда, столько потратил; мы столько переделали с тех пор, как прибыли в Эль-Куаддис, и мне остается подивиться – почему ты позволяешь вытолкать себя без боя?
– Кто сказал, что я уезжаю? – Я состроил гримасу. – Это вы отправляетесь в путь-дорогу.
– Но ты… – Глаза Езака расширились.
– Неприятности, –
Я вошел в гостиницу с главного входа, и хаос сменился почти тишиной. Внутри было темно, если не брать в расчет одинокой свечки на столе в общем зале, а также и безлюдно, если не считать Птицеловки Джесс и Бронзового Дегана, сидевших за столом и склонившихся над пресловутой свечой и парой кружек.
Моя подруга и некогда лучший друг сидят за выпивкой в темной таверне и ждут моего возвращения – что в этом плохого?
27
Я притворил дверь и прохромал к барной стойке. Послышался удивленный выдох, которого я не понял, но вскоре сообразил, что меч Дегана так и висел у меня на спине, а тот до сих пор не знал, что он у меня.
Ну что же, сюрпризом на сюрприз?
– Затихарились, как ворье, – заметил я, осторожно усаживаясь на стул. – Извините за такие слова.
– В подобном обществе сочту за комплимент, – отозвался Деган.
– Да по сараю, сочти за что хочешь.
Я снял с пояса сумку со шкатулкой от Хирона и поставил на стойку. Из глубины гостиницы, с кухни, долетал звон посуды – там готовили завтрак для труппы.
– Я думал, у тебя другие дела, – сказал я Дегану, – что тебе неохота быть здесь, возле нас, потому что это было бы… как ты выразился? Ах да – «слишком тяжело».
– Дрот, – встрепенулась Птицеловка, – это не он сюда пришел, а я пошла и…
– Остынь, все в порядке. – Деган поднял руку. – Никто не заставлял меня приходить, Джесс, и я был не очень любезен с Дротом в последнее посещение. Он в своем праве.
Я шмыгнул носом и вынул шкатулку из сумки. Она была немного меньше человеческой головы и сделана из полированного красного дерева. Кованые медные обручи, державшие ее, достойно обогащали цвет. С придворного станется потратить на вместилище больше, чем на содержимое.
– Не возражаешь, если я спрошу, где ты взял мой… откуда у тебя меч? – спросил Деган, когда я откинул крышку.
– Забрал у Серого Принца. Он уже мертв. Долгая история.
– С тобой иначе и не бывает.
– Может, я сумею уговорить тебя снять его с моих плеч?
– Той ночью мы с этим покончили. – Деган покачал головой. – Он больше не принадлежит мне.
– В таком случае пусть остается при мне.
– Сентиментальность?
– Да, что-то вроде.
В шкатулке было шесть полотняных мешочков. Я взял один, вытряхнул зерно и положил в рот. После минувшей ночи ахрами должно было показаться амброзией, но оно просто улеглось под язык и наполнило рот горечью.