Клятва над кубком
Шрифт:
Ларк с трудом удержалась, чтобы не прижаться к нему.
– В таком случае его станут искать.
Нежная, понимающая улыбка Оливера стала ответом и на ее слова, и на невольную реакцию ее тела.
Ларк заставила себя отступить на шаг в тщетном стремлении избавиться от его чар.
– Насколько я понимаю, «побег» Мортимера заставит судей признать его виновным.
Оливер шагнул к ней.
– Да.Суд решит, что Мортимер не имел права продавать поместье Спенсеру.
Ларк вновь отступила.
– В результате
Ларк сделала вид, что не понимает его намерений.
– А как же Спенсер? Он имеет право на компенсацию со стороны Мортимера?
– Мы со Спенсером что-нибудь придумаем. – Оливер подходил все ближе. – Я могу оставить поместье себе, а ему выплатить приличную сумму. Или продам поместье тому, кого укажет Спенсер. Неважно. Главное, оно не достанется Винтеру.
– Это хладнокровное мошенничество. – Ларк отодвинулась как можно дальше.
Оливер потянулся к ней, она сделала еще один шаг к обрыву и, прежде чем она успела испугаться и закричать, оказалась в его объятиях. Он с такой силой дернул ее на себя, что они оба чуть не упали.
Ларк стояла, прижавшись щекой к его груди.
Хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, но Оливер взял ее за руку и повел по каменистой тропе назад к дому. Внезапно он остановился и повернулся к Ларк, с улыбкой наблюдая, как ветер треплет ее роскошные волосы.
– Клянусь тебе, – прошептал он ей на ухо, – я не так страшен, чтобы бросаться от меня с обрыва.
5
Спенсеру план очень понравился.– Оливер и Кит не сомневаются в успехе, – сказала Ларк.
–Я не ошибся в выборе, – пробормотал Спенсер себе под нос.
Не вполне понимая, что он имел в виду, Ларк зачерпнула ложкой бульон из бычьего хвоста с морковью и поднесла ему ко рту.
– В каком выборе?
–Они умные и добрые молодые люди, – Спенсер отвернулся от следующей ложки бульона, – которым знакомо слово «честь».
– Кит Янгблад – да.
Ларк ждала подходящего момента, чтобы заставить Спенсера выпить суп. Спенсер очень ослаб, и если бы она не кормила его, то он бы не ел вообще.
– А лорд Оливер? – внезапно спросил Спенсер.
–Пустозвон, —презрительнофыркнула Ларк. – Типичный знатный бездельник.
–Ты слишком резко судишь о нем, – тихо заметил Спенсер. Он никогда не повышал на нее голос.
Ларк вспыхнула, как порох.
– Могу поспорить, Оливер помогает нам только потому, что мы спасли его от виселицы. Как только он решит, что долг оплачен, тут же вернется домой...
С внезапным беспокойством она вспомнила о зашифрованном послании, что было спрятано в потайном поясе. Она еще не решила, стоит ли рассказывать о нем Спенсеру.
– Он не пустозвон, – сказал Спенсер. Тогда повеса! А может быть, негодяй, —предположила Ларк.
Спенсер поднял дрожащий палец, заставляя
– Нельзя говорить о людях с такой злобой. Это не похоже на тебя, Ларк. А главное – ты ошибаешься.
– Неужели?
–Под внешностью повесы бьется сердце достойного человека. Придет время, и ты поймешь это.
У Ларк защемило в груди. Это время наступит уже после смерти Спенсера – он угасал прямо на глазах.
– Какая разница, что я думаю о нем? – спросила она уже спокойней, предлагая Спенсеру еще одну ложку бульона.
Спенсер сделал несколько глотков, потом опять отвернулся.
– Довольно. Я устал.
Они со Спенсером жили под одной крышей почти двадцать лет. Когда он уйдет, в жизни образуется зияющая пустота, которую вряд ли ей удастся когда-нибудь вновь заполнить. Будущее, которое всегда виделось ей ясным и определенным, сейчас стало пугающе размытым и пустым.
Положив ложку, Ларк, в тщетной попытке успокоиться, взялась за шитье. Это тоже не помогло. Тогда Ларк достала из потайного кармана зашифрованное послание.
– Спенсер?
– Еще одна жертва Боннера, которую ты хочешь спасти? – вздохнул Спенсер.
– Да.
– Будь осторожна, Ларк. Мне никогда не нравилась твоя роль в этом деле.
Спенсеру она не понравилась бы куда больше, если бы он узнал о том, что она на самом деле собирается сделать.
– Я очень хорошо управляюсь с разными шифрами, – сказала Ларк. – Этот, например, основан на дне рождения папы римского. Думаю, что писал кто-то из ближайшего окружения королевы.
– Женщина, которая думает в одиночестве, думает о злом, – напомнил ей Спенсер.
Чтобы сдержаться, Ларк даже прикусила язык. Возражать Спенсеру бесполезно, потому что он всегда побеждает в спорах.
– Слава богу, что ты сама не участвуешь непосредственно в освобождении пленников.
Если бы он только знал правду. Но он больнойчеловек, и лишние волнения ему ни к чему. Более того, он мог бы попытаться остановить ее. А на это даже ради Спенсера она бы не согласилась.
Оливер лежал без сна. Он смотрел на полог кровати и морщился, наблюдая игру теней и света в его бархатных складках. Все мысли были о Ларк. Каждый день, прожитый рядом с ней, был наполнен радостью и непреодолимым желанием.
Оливер вскочил с кровати, накинул рубашку, глотнул воды прямо из кувшина и вышел в полутемный коридор.
Здесь было темно и тихо. Ни звука. Он отчаянно скучал по Лондону, по грохоту колясок, шарканью ног и колокольчикам ночной стражи. Это же погребенное среди холмов поместье было тоскливым, как могила.
Каждую ночь Оливер шел по этому коридору и останавливался у двери в спальню Ларк. Долго стоял, не решаясь войти, и возвращался к себе.
Думает ли она о нем или спокойно спит? И почему, ради всех святых, он находит ее такой неотразимой?