Клятва ненависти

Джеймс Лайла

Может быть, я все еще была в шоке.

Гидеон похлопал меня по руке.

— Он в порядке. Киллиану просто нужно отдохнуть несколько дней.

— Ладно, — пробормотала я, закрывая глаза, потому что у меня не было сил больше держать их открытыми.

Мое тело все еще было слабым и вялым, но это был лишь побочный эффект моего приступа. Я также была сонной в течение нескольких дней, мой мозг был мягким и медленным. Моему телу нужно было время, чтобы восстановиться после такого стресса.

Бессознательность затянула меня глубже, я чувствовала себя сонной больше, чем обычно.

Где-то далеко я услышала, как моя дверь открылась, а затем закрылась. Гидеон, должно быть, ушел, но я едва могла пошевелиться. Последней мыслью в моей голове перед тем, как я потеряла сознание, было…

Кому нужна моя смерть?

Я хромала по коридору, который вел в комнату Киллиана. Было темно и жутко тихо, но я не позволила этому отвлечь меня от моей миссии. Было уже за полночь, и я надеялась, что он спит; Я просто хотела увидеть его один раз.

Просто чтобы подтвердить, что он в порядке.

Мне нужно было его увидеть.

Он был для меня мудаком с самого начала, но я не могла винить его, когда я была злодейкой в его истории. И все же Киллиан защищал меня, когда в этом не было необходимости.

Я тихонько открыла его дверь, вздохнув с облегчением, когда обнаружила, что она не заперта. Войдя внутрь, я закрыла за собой дверь и стала искать Киллиана глазами. В комнате была практически кромешная тьма, если не считать тускло горящего ночника.

Я подошла ближе к кровати и обнаружила Киллиана, спящего посреди матраса. Одеяло было лениво накинуто на его бедра, и он был с обнаженной грудью, если не считать белой повязки.

Пыльные волосы торчали на его груди и животе, ведя к единственному следу вдоль груди — остальное было спрятано под одеялом. Киллиан не был слишком мускулистым; он был худощавым, с широкими плечами и сильными руками.

Мой взгляд блуждал по его лицу. Я нашла время, чтобы полюбоваться его почти мирным, спящим лицом. У Киллиана были очерченные скулы, а его щеки и острый подбородок покрылась трехдневной темной щетиной. Его римский нос был слегка искривлен, и я знала, что он, должно быть, сломал его по крайней мере один раз в молодости. Несколько прядей его темных волос упали ему на лоб, и моим пальцам не терпелось их убрать.

Киллиан просто выглядел таким… умиротворенным, что мне захотелось впитать его образ и выжечь его в своем мозгу, чтобы я могла носить его с собой навсегда. В его темных глазах не было ни ярости, ни ненависти, ни оскорбительных слов, сорвавшихся с полных губ.

Его мышцы сжались, когда он с болью втянул воздух, а брови нахмурились во сне.

Я медленно опустилась рядом с ним на кровать, стараясь не разбудить его. Мои пальцы скользнули по морщинам на его лбу и глубоким морщинам между бровями, разглаживая их. Его губы разошлись, и он издал тихий вздох, все еще очень крепко спавший.

— Я пришла в твою жизнь, неся с собой трагедию, — прошептала я. — Любовь может убивать, оставляя тебя в живых, чтобы чувствовать это. Как это смертельно,

как больно, как жестоко.

Мое прикосновение скользнуло по его щеке, по его челюсти.

— Если бы я могла вернуться назад, чтобы изменить прошлое… Я бы никогда не захотела влезть в твою жизнь, если бы знала, что наша история будет наполнена таким ядом. Наше начало было запятнано, и наше будущее разбито.

Его губы дернулись, и он пошевелился во сне. Я почувствовала себя храброй, когда коснулась его губ, чувствуя их мягкость кончиками пальцев. Я ахнула, когда его рука извивалась вокруг, а пальцы сомкнулись на моем запястье. Мои глаза встретились с его сонными глазами, выглядевшими слегка растерянными и все еще очень потерянными в мире между бодрствованием и сознанием.

— Киллиан, — выдохнула я, давление на грудь становилось все сильнее.

Он посмотрел мне в глаза, прежде чем потянуть меня вперед. Это произошло быстро, даже для полусонного человека. Киллиан перевернулся, пока я не оказалась под ним, и он застонал от боли, прижавшись лбом к моему.

Мои шпипльки расстегнулись, а вуаль сдвинулась, опускаясь ниже шеи и открывая Киллиану мое покрытое шрамами лицо.

Но было достаточно темно, чтобы разглядеть уродливую изуродованную плоть. Только поэтому меня не охватила паника, почему я не бросилась закрывать лицо.

Нас окутала тьма. Киллиан был едва в сознании… это был мой секрет.

Его взгляд упал на мои губы, и он задержался там на секунду слишком долго, его веки были прикрыты. Его резкое дыхание обдало мой рот, и моя кожа покрылась мурашками. Между его бровями выступил пот, и я увидела тень боли на его красивом лице.

— Киллиан. — Его имя эхом сорвалось с моих губ.

Он судорожно вздохнул, а затем сделал то, чего я от него не ожидала. Его нос скользнул по моей неповрежденной щеке и по всей длине челюсти. Киллиан прижался ко мне, его губы ласкали мою кожу, как самое мягкое перышко.

Я вздрогнула, тепло разлилось по моему животу. Он опустил свое тело на мое, и у меня не было другого выбора, кроме как принять на себя его вес. Мои ноги раздвинулись, и он устроился между моими бедрами. Мы были грудь к груди, бедра к бедрам, вся его твердость против моей мягкости.

О Боже.

Я пришла сюда не за этим…

Но сейчас мне захотелось.

То, как его тело прижало мое к матрацу, его дыхание на моей коже, его губы, шепчущие мне подбородок с нежностью любовного прикосновения.

Я хочу это.

Нет, это была ложь.

Мне это нужно.

Когда он наклонился к моему рту, мои глаза закрылись. Я нуждалась в этом больше, чем в спасении. Больше, чем я желала искупления.

Киллиан взял мои губы, украл дыхание из моих легких и проглотил мое хныканье, когда я отдалась ему. Он вонзил свой язык в мой рот, пробуя меня на вкус, вылизывая меня изнутри. Мой язык встретился с его языком в неуверенном танце, и мне захотелось всхлипнуть.

Мои пальцы зарылись в его темные волосы, и я расплакалась в поцелуе. Человек, который ненавидел меня с такой жестокостью, целовал меня так… нежно. Почти ласково. Как будто я была хрупким сокровищем в его руках, и он хотел насладиться мной.