Клятва рыцаря

Гарнетт Джулиана

Жиль весьма неохотно кивнул.

– Почти два года, с тех самых пор как мы покинули Нормандию.

– Расскажи мне подробно о прибытии сэра Саймона в Вулфридж.

– А что именно вы желаете знать, милорд?

– Почему вы там оказались?

Жиль выглядел озадаченным.

– Король приказал сэру Саймону осмотреть этот район Нортумбрии, выяснить намерения местных баронов и представить отчет.

– И отчет был сделан? – поинтересовался Люк.

– Этого я не знаю, милорд. Писец сэра Саймона мог бы лучше ответить на этот вопрос. Я только

знаю, что опись имущества сделана не была, поскольку нас отказались впустить в замок.

– Сэр Саймон вел переговоры с этой леди, чтобы ему разрешено было войти в Вулфридж?

Жиль начал беспокойно переминаться с ноги на ногу. Он оглянулся на лагерь, потом снова посмотрел на Люка.

– Сэр Саймон не обладал особым тактом, милорд. Он презирал переговоры, предпочитая язык меча. Он часто говорил, что силой скорее достигнешь цели.

– Говорят, он убил гонца, присланного из Вулфриджа, и отрезал ему уши. Это так?

Окончательно смутившись, Жиль кивнул.

– Гонец явился с просьбой об отсрочке вместо немедленной сдачи, и это был ответ сэра Саймона.

Итак, Кора не лгала.

– Можешь теперь снова присоединиться к своим товарищам, Жиль. Я присмотрю за леди во время привала.

Жиль вздохнул с явным облегчением и поспешно ушел, словно боясь, что Люк может передумать. Солдаты улеглись прямо под открытым небом, но для Люка была поставлена отдельная палатка. Увидев ее, он улыбнулся. Как быстро изменились обстоятельства, а ведь совсем недавно он был одним из них, спавших прямо на земле у костра. Теперь же у него была своя палатка, как подобает лорду.

В данный момент она пришлась как раз кстати, и Люк сразу двинулся к ней. Ее парусиновые стены трепетали под напором ветра, удерживаемые канатами и жердями, а внутри, создавая хоть какой-то уют, мерцала свеча.

Возле костра Люк остановился и протянул руку Коре. Она настороженно взглянула на него, но потом медленно поднялась. Неуверенно девушка положила руку на его ладонь и замерла, ожидая, что последует дальше. Он сомкнул пальцы вокруг ее руки.

– Прошу в мою палатку, миледи.

– И вы рискуете остаться со мной наедине, милорд? Я ведь могу представлять опасность.

Люк негромко рассмеялся в ответ на этот ее запальчивый тон.

– Ты и в самом деле опасна. Но я из тех, кто готов принять вызов. Не то что этот бедняга Жиль. Ты совершенно запугала его.

– Так ему и надо! Он просто тупой и трусливый мужлан. Сомневаюсь, что он когда-нибудь использовал меч для чего-то другого, кроме бритья. Это самый неуклюжий зануда, которого только я встречала в жизни.

– Все равно перестань мучить его.

– Почему? – презрительно произнесла Кора. – Меня это забавляет. Я ничего ему не сделала. Просто указала на кое-какие его слабости. Вот и все. Он станет только лучше после этого. Он еще должен меня благодарить.

– Без сомнения, сам король пожелает выразить тебе признательность за то, что ты так хорошо воспитываешь его солдат. Но от меня благодарности за это не жди. – Люк предупреждающе сжал

ее руку. – Так что в твоих же интересах будет последовать моему совету, дорогая.

– Это еще неизвестно. Но я подумаю над этим, раз ты так любезно просишь меня.

Напряженная нотка прозвучала в ее словах, и Люк задержался под неверным светом смоляного факела, чтобы взглянуть на нее повнимательней. Капюшон плаща затенял ее лицо, но было в ней заметно какое-то возбуждение, которое удивило и озадачило его.

– Чего ты боишься?

– Ничего я не боюсь.

Слова эти вылетели быстро, слишком быстро, и это резкое отрицание прозвучало не слишком правдоподобно. Взгляд его заострился. Что-то нервировало ее, но едва ли это была предстоящая встреча с королем. Может, она боялась остаться в палатке с ним наедине? Едва ли. После двух предыдущих ночей это не могло быть причиной.

– Ну что ж, миледи, в таком случае ступайте в палатку. Там гораздо теплее, чем здесь, на ветру.

Сказав это, Люк подтолкнул ее к распахнутому пологу, и после краткого сопротивления она вошла. Но тут же остановилась. А когда он вошел за ней следом, обернулась, глядя на него так, словно сейчас же собиралась выскользнуть.

– Я предпочитаю спать снаружи, милорд.

– Меня не интересуют твои пожелания. Вот подушка, покрывало, вон там, в сторонке, кувшин с вином. Было бы глупо спать снаружи, когда в палатке намного теплее. – И поскольку Кора продолжала стоять не двигаясь, он поднял бровь. – Ты что, боишься, что я тебя изнасилую?

Она пожала плечами, откалывая брошь, что скрепляла полы ее плаща.

– Этого я опасаюсь меньше всего, милорд.

Раздраженный, что она относится к этому так легко, он спросил с едкой ноткой в голосе:

– Ты считаешь, что я на это не способен?

Пальцы ее задержались на серебряной застежке плаща, и она взглянула на него с едва заметной улыбкой.

– У меня еще не настолько ослабела память, чтобы забыть, как… способен… ты был позапрошлой ночью. И не настолько ослабло зрение, чтобы не заметить размер твоих способностей.

Люк остолбенело уставился на нее, с досадой чувствуя, как краска заливает ему лицо.

– Боже мой… и ты осмеливаешься напоминать мне… Ну и ну! У тебя что, совсем нет стыда?

– Это у тебя короткая память. Разве я разделась первой? Или для мужчины в этом стыда нет?

Люк лихорадочно соображал, но так и не смог найти достойного ответа. А Кора сбросила с плеч накидку, словно он не стоял тут перед ней, задыхаясь от гнева, и, положив ее на маленький табурет, прошла к медной жаровне, наполненной горящими углями, чтобы погреть руки.

Будь она проклята, эта заносчивая саксонка! Она была так холодна и спокойна сейчас, точно всего минуту назад и не выказывала явной тревоги. Изменчивость, непостоянство в их отношениях все время заставляли Люка чувствовать себя так, словно он допустил какую-то оплошность, о которой будет впоследствии сожалеть. А это чувство никогда не доставляло ему удовольствия.