Клятва вечной любви

Володарская Ольга Геннадьевна

Но она проиграла. Парень умер от передозировки, в то время как Вера была уверена, что он раз и навсегда слез с иглы.

После него она уже не хотела никому помогать. Решила – пусть выкарабкиваются сами…

– Ты точно не будешь? – услышала Вера настойчивый голос Стаса. – Взяв из бара бутылку шотландского виски, он добавил: – Отличный продукт. Отец плохого алкоголя не признавал.

– Нет, спасибо.

– А я, пожалуй, выпью.

– Но ты же за рулем!

– Сегодня я уже никуда не поеду, останусь тут.

– Тогда скажи мне номер, по которому можно вызвать такси. А то я отпустила шофера…

– Вер, ты спокойно можешь здесь переночевать. Комнат полно.

– Нет,

спасибо, я поеду домой.

– За свою девичью честь можешь не беспокоиться, – бросил он насмешливо. – Желающих на нее покуситься в этом доме нет!

Вера ничего не ответила на его выпад. Вступать в перепалку не хотелось. Ясно же: начни она огрызаться, завяжется такая словесная драчка, что о перемирии придется забыть.

Пока Стас наливал себе виски, Вера наугад тыкала в кнопки кодового замка сейфа без всякой надежды на успех, только для того, чтоб чем-то себя занять. Дату своего рождения ввела чисто машинально. И – о чудо, дверца открылась!

Стас услышал щелчок и подбежал к Вере:

– Получилось? Ну ты молоток!

Но радость его была недолгой – сейф оказался пуст.

– Странно… – протянул Стас растерянно. – Я ожидал обнаружить в нем хоть что-то.

– Да, я тоже удивлена. Зачем в таком случае сейф, если в нем ничего не хранишь? У меня, например, в нем не только ценные бумаги, драгоценности и деньги лежат, но и контракты, флэшки с рабочей информацией, досье на конкурентов…

– Не знаю уж как насчет досье на конкурентов, но деньги в нем мы просто обязаны были обнаружить. Отец не очень доверял кредиткам, предпочитал расплачиваться наличкой, поэтому у него всегда были при себе крупные суммы. А недавно он одну из машин продал, собирался поменять ее на другую. Я считал, что вырученные деньги хранятся в сейфе.

– Что, если их украли?

– Да брось! Дом отлично охраняется.

– А если свои?

– Не думаю, что отец сказал кому-то код замка. Уж если я его не знаю…

– Да, пожалуй, ты прав, – вынуждена была согласиться с ним Вера. А затем предложила: – Давай ящики стола осмотрим?

– Ты начни, а я за огурцом сбегаю.

Вера кивнула, а когда Стас скрылся, уселась в хозяйское кресло и выдвинула верхний ящик стола. В нем оказались все те же бумаги. Как и во втором, и в третьем. А вот в четвертом Вера нашла кое-что интересное. Правда, не для дела. Это были художественные фотографии Катюши Старковой в стиле «ню». Разложив их на столе, Вера принялась рассматривать снимки. Ей нравились красивые люди обоих полов. А Катя, бесспорно, была очень хороша. Особенно на этих снимках. Фотограф был настоящим мастером, и обнаженное женское тело с его подачи выглядело не как объект похоти, а как произведение искусства.

– Что там за фотки? – услышала Вера голос Стаса и, подняв голову, увидела его самого. Быстро приблизившись к столу, он сам нашел ответ на вопрос. – А, пикантные снимки Катюни Старковой… Их я уже видел…

– Отец показывал?

– Нет, что ты! Сама Катюша.

– Тебе?

– Ну кому же? – хмыкнул он. Затем глотнул виски, куснул огурец и, прожевав, добавил: – По электронной почте мне прислала.

– У тебя с ней тоже… было?

– Было, но давно. Я тогда еще в институте учился. Катя же вступительные экзамены провалила – в Москву поехала в «кулек» поступать, но не вышло пристроиться даже в техникум. Вернулась в наш городок. Устроилась на работу в пивную – больше никуда не смогла. Оттрубив там год, решила попытать счастья в областном театральном училище. Но и там провалилась. Еще год ждала, чтобы документы в техникум подать, на бухгалтера учиться. Туда ее приняли. Вот как раз летом, когда я окончил третий курс, а ее зачислили на первый, мы пересеклись

в баре. Я тогда ни с кем не встречался, она тоже. Мне Катя, как любому нормальному мужчине, нравилась, поэтому я был не прочь с ней, как говорится, замутить. Да и она не возражала. В общем, мы стали встречаться. И не по-детски, как после школы, а со всеми вытекающими… – Стас покрутил один из снимков в руке, без интереса посмотрел на него и кинул на стол. – Когда начался учебный год, мы продолжили встречаться. Тогда я мечтал о крепкой семье и в холостяках ходить не планировал. Меня Катя во всех отношениях устраивала, и, возможно, по окончании института я бы женился на ней, но… Старкова сама все испортила.

– Каким же образом?

– Еще до того, как я начал половую жизнь, отец имел со мной серьезный разговор о методах предохранения от заразы и нежелательной беременности моих партнерш.

– Да, я помню, что ты пользовался презервативами.

– Всегда! А Катя не один раз пыталась меня затащить в постель без них. Но я никогда не терял контроля над ситуацией. Думал, забочусь в первую очередь о ней, а оказалось, она только и мечтала забеременеть. Это выяснилось, когда я застукал Катю за оригинальным занятием: вытащив из моего кармана презерватив, она тыкала в него иголкой.

– После этого ты с ней расстался?

– Тут же!

– И как складывалась ее дальнейшая жизнь?

– Она окончила техникум, но устроиться на хорошую работу не смогла. И тут, как обычно, ей попался я. Катя вновь попыталась со мной закрутить, но я к тому времени был стреляный воробей, не поддался ее чарам. А вот в помощи не отказал. Попросил отца устроить девушку, и он взял ее секретарем.

– Катя решила переключиться на старшего Радугина?

– Это было самое мудрое решение в ее жизни. Отец ей очень помог. И он молодец: сразу предупредил, что больше не может иметь детей, оградив Катюшу от ошибок.

– Их отношения начались еще при твоей маме?

– Нет, я устроил ее на работу через несколько месяцев после маминой кончины.

– То есть не Катя была той любовницей Виктора Сергеевича, которая стала косвенной виновницей сердечного приступа тети Оли?

– Нет. Ею была твоя мать!

– Что? Что ты сказал?

– Да, Вера, ты не ослышалась… – Стас тяжело вздохнул, после чего одним глотком опустошил стакан. – Мама откуда-то узнала, что твоя мать и мой отец на протяжении многих лет были любовниками. Случайную пассию она бы легко пережила. Но тот факт, что папа долгие годы любил не только ее, но и другую женщину, мать подкосил…

Стас замолчал. У его губ образовались две скорбные складки, а лоб пересекли морщины. Сейчас ему можно было дать и пятьдесят. Вера тоже не произносила ни слова. В ее голове крутилась одна мысль: «Виктор Сергеевич погубил обеих любивших его женщин», – но она не решилась ее озвучить.

– Я вот что тебе хотел сказать… – прервал молчание Стас. – Не знаю, стоит ли, но… – Он шумно выдохнул. – Вернее, надо было давно, а не сейчас…

Но закончить сбивчивый монолог он не успел. На столе затрезвонил телефон, и Стас вынужден был переключить свое внимание на него.

– Слушаю, – бросил он в трубку.

– Станислав Викторович, с пульта охраны вас беспокоят, – раздался громкий мужской голос. Такой громкий, что Вера слышала каждое произнесенное слово. – Это правда?

– Ты о чем?

– Виктора Сергеевича убили?

– Я думал, об этом все уже знают.

– Я не знал. Мне только что сказали… – Парень, судя по всему, убрал трубку от лица и крикнул кому-то: – Подождите минуту, я сейчас выясню!

– Кто там? – спросил Стас. – Милиция?

– Нет, журналисты. Хотят с вами побеседовать, просят в дом пустить.