Клятва верности Книга 2
Шрифт:
— Я, кажется, схожу с ума, любимая, — тихо шепнул Дантэн, а биополе Симы расцвело алым цветком, быстро растворяясь в голубой ауре атландийца.
— Я тоже люблю тебя, — тихо отозвалась Серафима. Она пошевелилась, и Дантэн помог ей сменить позу. Сам лёг на плед, устроив Симу у себя на груди, помог выпутать ноги из золотого плена купальника и прикрыл её сарафаном.
Серые глаза доверчиво смотрели в лицо атландийца, выискивая ответы на свои вопросы. Так ли сильно он её любит, как она его? Что ждёт их в будущем, и есть ли оно у них, совместное? Она не хотела расставаться с Дантэном ни на секунду. Просто смотреть на него, касаться руками,
Девушка положила голову набок, протянула свою руку и ласково сжала ладонь Хода. А ведь когда-то её в дрожь бросало от омерзения. Четыре пальца — это дикость. Непривычно. Сейчас это просто отличительная черта возлюбленного.
— Это у тебя лишний пятый палец, — тихо с улыбкой отозвался Ход, постепенно восстанавливая щиты.
Фима фыркнула и поцеловала его в грудь.
— Зато есть чем в ухе ковыряться, — прошептала она и демонстративно залезла мизинцем в ухо атландийца.
Тот в изумлении распахнул глаза, а затем засмеялся, уворачиваясь от шаловливых рук любимой, придерживая её за талию, чтобы не скатилась на голые камни.
— Всё-всё, я сдаюсь! — воскликнул он, когда Сима оседлала его талию и упорствовала, желая доказать, что палец вовсе и не лишний, а очень даже нужный.
Так прошло шесть дней. Серафима была на седьмом небе от счастья. Ночные заплывы в море, пламенная любовь на песчаном берегу под прицелом миллиардов звёзд. Утренние походы в горы, где Дантэн учил её строить щиты, делал с ней гимнастику, которая сводилась всегда к одному: жаркому сексу под палящими лучами солнца. Рай, сказка. Серафима позабыла обо всём на свете. И только редкие звонки родителей и бабули возвращали её в реальность. И тогда Фима с тоской отсчитывала дни.
— А когда ты научишь меня читать мысли? — лёжа в кровати на груди любимого, разглядывая, как красиво сплетаются их пальцы, тихо уточнила девушка у Хода.
Тот ощущал себя маяканом, объевшимся сливок. На этой планете таких домашних питомцев атландиец не встречал, хотя род кошачьих здесь процветал, но отличался размерами. Маяканы очень маленькие, шустрые, полосатые зверьки, но под их добродушной внешностью скрывались острые клыки и когти.
Так и Дантэн чувствовал себя милым и пушистым. Ему было лениво шевелиться. Он слушал, как успокаивается сердце после очередного занятия любовью. Мужчина отрывался за своё долготерпение. Теперь он понимал тех атландийцев, которые смогли найти своих подруг жизни. С Симой было приятно даже просто лежать, смотреть на звёзды, любоваться луной. И уже по-другому воспринималась её манера выставлять напоказ свою слабость. Хоть он и пытался не унижать её своей помощью, но порой так и тянуло поднять её на руки, каждый раз вызывая в ней непосредственную детскую радость. Кто кого приручал — теперь уже для самого Дантэна было загадкой.
— Сима, то, чем мы с тобой занимаемся, это эксперимент. Ни один атландиец не обучал землянина. И я даже не знаю, появится ли у тебя способность к телепатии хотя бы на уровне имперцев.
— А? — удивлённо протянула Сима и приподнялась на локте, заглядывая в глаза Дантэну, тот не удержался и провёл рукой по её волосам.
— Что а?
— Имперцы эмпаты? — уточнила догадливая ларна.
— А как ты думаешь, почему ты смогла общаться с кровным принцем столько времени и тебя стража не схватила? Потому что принц знал твои чувства, и я думаю, ему понравился твой живой интерес к его творчеству.
— А откуда ты знаешь, чем
Дантэн выдохнул и постучал указательным пальцем по лбу своей красавицы. А Фимы скривилась от осознания, что опять сглупила. Конечно же, прочитал её мысли. Серафима давно заметила, что она для него как открытая книга, от Сильнейшего ничего не скрыть в своей голове. И это одна из его способностей.
— Нет, Сим, порой я переоцениваю твои умственные способности. Почему ты, прежде чем задавать вопросы, не подумаешь?
Девушка расстроенно потёрла лоб и уткнулась носом в шею Дантэну.
— Я просто с тобой расслабилась и совсем обленилась. Обычно ты молчишь, а в последнее время всегда отвечаешь на вопросы. И всё чаще мне кажется, что ты такой же, как и я, землянин.
Дантэн рассмеялся, ловя её улыбку своими губами.
— Я Сильнейший, Сима. Я никогда не смогу стать землянином. Даже если захочу.
— Я знаю, — шёпотом отозвалась Фима, ласково гладя по щеке любимого.
— Спи, завтра тяжёлый день.
Сима нахмурилась, вновь приподнимаясь на локтях.
— Ты что же, не заберёшь меня с собой? — обиженно прошептала она, заглядывая в бесстрастное лицо атландийца. — Нет, — поняла она по затянувшемуся молчанию. — Это из-за моего обещания?
— Если ты позволишь себе не выполнить хоть одно из данных обещаний, ты не достойна высокого звания гражданки республики. А я хочу, чтобы мы были вместе. И ты сама хотела поиграть. Я не против. В кошки-мышки? Кажется, так называется у вас эта игра? Ты убегаешь и прячешься, а я тебя ищу?
Серафима села на пятки, обиженно воззрившись на атландийца. Даже руки сложила на груди, чтобы прикрыть их от ленивого, но жаркого взгляда карих глаз несносного паршивца. Опять он ставит между ними свою республику. Она, как ревнивая жена, незримой стеной пролегла между ними.
— А ты не боишься, что я спрячусь так, что ты не найдёшь? — холодно спросила девушка атландийца, давя в себе слёзы.
— Провоцируешь? Опять? — мягко уточнил у неё Сильнейший. А затем, быстро выкинув руку вперёд, схватил за локоть и уложил себе на грудь.
— Сима, Сима. Я сильнее, умнее и опытнее.
Девушка не ответила. Да и зачем, если он всё сам мог прочитать в её мыслях. Все ругательства, все обидные названия, которые она придумала ему за краткий миг, прежде чем оказалась подмята мужским телом и увлечена в очередной пьянящий поцелуй с томным продолжением, после которого сновидения были наполнены нежностью и любовью.
Плотно зажмурившись, Серафима кусала губы, заставляя себя не реветь. Хотя бы ни при всех. Солёные капли сорвались с ресниц, чертя ледяные дорожки на щеках. Он улетел. Сволочь принципиальная! Ахметов стоял рядом и ждал, когда она ответит на его вопрос. Как же хотелось послать его вслед за кудрявым Сильнейшим, с которым девушка не перемолвилась ни словом с самого утра, стоило тому заикнуться о том, что пора домой.
Она не могла даже пошевелиться, стояла, изо всех сил сжав кулаки, пряча их в карманах. Медленно вдыхая прохладный влажный воздух, Фима открыла глаза. Дантэн за такой короткий промежуток времени стал таким родным. Он предупредил Ахметова, что у неё может быть истерика. Она и так уже была на грани, когда голубое биополе исчезло, перестало греть. Своё бледно-белое Серафима уже успела возненавидеть. Хотелось вернуть атландийца, утонуть в нём, даже если для этого придётся приковать его к себе наручниками.