Клятва врача
Шрифт:
Немецкого акушера я запугал, плагиатить не должен. В крайнем случае у меня есть в свидетелях императорские высочества, если что, прижучу доктора так, что мало не покажется. Я лучше открытие профессору Снегиреву отдам, завкафедрой соответствующей в Москве. С Владимиром Федоровичем я знаком и сказать о нем могу только хорошее. По крайней мере для акушерства с гинекологией он сделал намного больше, чем Петерман. Пусть научно обосновывает. Ну и меня как автора идеи упоминает. Решено, буду в тех краях, обязательно встречусь с ним.
Да, я занимался в поезде чистой прокрастинацией. Предавался бесплодным мечтаниям, пил чай и лентяйничал. У меня, знаете ли, душевная травма. Хотя на самом деле нет. После предъявления Сергею
Короче, на перрон вюрцбургского вокзала я ступил в довольно хорошем настроении. Вечно хмурый после лечения Кузьма пошел звать носильщика. Видано ли дело, ни один к вагону первого класса не прибыл. Или здесь из таких выходят настолько редко, что забыли, когда и случалось такое? Но примчался, топая сапогами, даже изобразил одышечку легкую, мол, прошу оценить сервис повышенным тарифом. А вот нет. Не заставил бы ждать, получи, а так – согласно прейскуранту.
Гостиницу нам порекомендовали хорошую, чуть не с пятисотлетней историей, «Ребсток». Недалеко, минут пять на извозчике, всё пристойно. И до университета всего ничего, буквально в двух шагах. Впрочем, у них тут всё рядом, потому что сам город микроскопический. Куда ни плюнь, на окраину попадешь. Но чистоту блюдут, гады. Кузьма уронил какую-то бумажку, так примчался полицай, заставил поднять и в урну отнести.
– Барин, может, можно послабление порошкам дать? – спросил он после погони за листиком. – Сил терпеть это нет. Кусок в горло не лезет.
– Пять тысяч тоже стоит таблетка для послабления, – порадовал его я. – У меня таких денег лишних нет.
Очевидно, у господина Невструева тоже не нашлось, и до гостиницы он молчал.
Хороший номер, просторный, без изысков, но мне они и не нужны. Кровать не скрипит, матрас не продавлен, клопы не ползают, горячая вода присутствует. Мебель помладше пяти столетий, не разваливается. И персонал вышколенный, шуршат совершенно незаметно, но качественно.
Собственно, у меня оставалось еще два дня до будущего дня рентгенолога. Спешить некуда, успею и познакомиться, и пообщаться. Поэтому я даже гулять не пошел, поужинал и лег спать.
Глава 21
НЬЮ-ЙОРКЪ. «Изъ Мексики сообщаютъ, что въ Тексакапу въ тюрьм? сожжены живыми по приказанiю судьи 10 челов?къ, обвинявшихся въ ереси».
ЛОНДОНЪ. «Турецкое посольство опровергаетъ сообщенiе газеты “Standard” о задержанiи и утопленiи въ Босфор? турецкихъ революцiонеровъ».
ПЕТЕРБУРГЪ. «Нов. Врем.» телеграфируютъ изъ Владивостока: «Изъ Пекина сообщаютъ: Англiйская эскадра сосредоточилась въ Фучеу. Англiя ищетъ предлога объявить войну Китаю. Политическое положенiе на крайнем Восток? неустойчивое: надо ожидать опасныхъ осложненiй, вызываемыхъ англичанами. Ради противод?йствiя усп?хамъ Россiи Англiя злостно интригуетъ на вс?хъ пунктахъ въ тщетной надежд? поднять свой пошатнувшiйся престижъ на Тихомъ океан?».
ЛОНДОНЪ. «Агентство Рейтера» уполномочено заявить, что изв?стiе «Times» о мнимомъ русско-китайскомъ соглашенiи относительно уступки порта Артура лишено всякаго основанiя.
ВИЛЬНО. «Открыты курсы сестеръ милосердiя Краснаго Креста и скорой медицинской помощi».
Из утренних газет меня больше всего заинтересовала не новость о Порт-Артуре и прочая политика, а сообщение из Вильно. Моровский обещал перед отъездом связаться со своими знакомыми врачами
– Барин, гимнастический зал, стало быть, свободен. – В номер зашел Кузьма, на подносе у него стояла чашка кофе. А еще лежал брецель – немецкий калач. Свежий, духовитый!
– Ты что же… Освоил местный язык? Откуда знаешь про зал?
– Да зашел, когда вам за кофием ходил, – простодушно ответил слуга. – Один немец там со шпажкой упражнялся, ну да он вам не помешает – места полно.
Пока Кузьма сервировал мне быстрый завтрак, расспрашивал про переливание крови. Слухи об участии кайзера дошли и до него.
– Вот еще у нас слышал: а что будет, если государю от простого кровь залить? Грешно!
– Головой думать надо, а не чем обычно. Вот представь, идет его величество и вдруг подвернул ногу. И тут странник какой-нибудь отдает свою палку, чтобы до дворца дойти. Будет от того урон чести царя?
– Ага, значит, кровь навроде костыля… Вот и разъяснили бы так простому народу, а то ведь в сомнениях…
– Уже и анекдоты про это рассказывают. Одному князю с редкой кровью потребовалось переливание. И только один человек ему подходит в городе – выкрест-еврей. Делать нечего, послали за ним, перелили. За то князь выкресту подарил дом и экипаж с двумя лошадками. Тот ходит довольный, хвастает. А потом князю другой раз нужно переливание. Опять позвали еврея. И после процедуры аристократ дарит коробку монпансье. Такая вот благодарность. «Как же так? – удивляется еврей. – В прошлый раз вы мне подарили дом и экипаж!» «В прошлый раз, – отвечает князь, – во мне не текла еврейская кровь».
Шутка не сразу дошла до Кузьмы. Но как дошла, слуга так захохотал, что слезы пошли. Правильно, надо отвлекать мужика, чтобы в депрессию не впал. А то где потом нормального искать? А привыкать?
Сразу после еды заниматься ушу было нельзя. Сходил на почту, разослал телеграммы с моим новым адресом – в первую очередь Чирикову и Моровскому, потребовал сообщить последние новости. Потом – Келеру. Ему отписал, что немецкие и швейцарские фармацевтические фирмы проявляют интерес к нашим новым лекарствам, попросил командировать кого-нибудь на переговоры о лицензиях. Наконец, Романовскому. У последнего я просто поинтересовался, как идут дела с клиникой, есть ли проблемы и трудности. Вот не был я уверен насчет царской привилегии на лечение сифилиса. Да, цидулька в МВД направлена, все приказы розданы. Но, как водится, было гладко на бумаге, да забыли про овраги. Наверняка уже кто-то смог выяснить насчет серы и начал сам колоть ее больным. Поставил себе зарубку в памяти: усилить надзор за рекламой. Если и проколются где-то «конкуренты», то в объявлениях в газетах. Еще одна телеграмма отправилась юристу «Русского медика» Маргарову. Пусть бдит и следит.
Позаниматься ушу мне так и не довелось. Гимнастический зал встречал меня испуганными лицами слуг и дикими, душераздирающими воплями. Кричал тот самый фехтовальщик, которого упоминал Кузьма – он лежал, скрючившись на полу, до сих пор сжимая рапиру в руках. Вокруг суетился знакомый портье, постояльцы. Пока я расталкивал толпу, посыльный в форме гостиницы обогнул меня и быстрым шагом подошел к портье:
– Герра Ляйфера нет дома. Будет вечером.
– Позовите Риттера. Кто еще есть? Приведите хоть кого-нибудь! – рыкнул портье и попытался успокоить постояльца: – Потерпите совсем немного.