Клятва всадника ветра
Шрифт:
И затем, наконец, Ялит глубоко вздохнула и, впервые с тех пор, как Лиану и Кериту провели в ее кабинет, села за свой стол.
– Ты права, - вздохнула она.
– Мать знает, что я бы хотела, чтобы ты этого не делала, - продолжила она более иронично, - потому что это создаст собственный кошмар Шигу, но ты права. Если я откажу тебе, то я откажу каждой женщине, спасающейся от невыносимого "брака", от которого она не имеет законного права отказаться. Так что, полагаю, у нас нет выбора, не так ли, миледи?
В почетном обращении была определенная язвительность, но было очевидно, что женщина приняла решение. И еще, как поняла Керита, в ее выборе слов была странно подчеркнутая
– Нет, мэр, - мягко сказала Лиана, ее голос принял предупреждение.
– У нас его нет. Ни у кого из нас.
* * *
– Барон Теллиан здесь. Он требует разговора с вами... и его дочерью.
Ялит бросила на свою помощницу покорный взгляд, затем посмотрела на Кериту с выражением "посмотри, во что ты меня втянула". К ее чести, это был всего лишь след, и она вернула свое внимание к женщине средних лет, стоящей в дверях ее кабинета.
– Это был твой выбор глаголов или его, Шаррал?
– Мой, - призналась Шаррал слегка огорченным тоном.
– Полагаю, он был достаточно вежлив. При данных обстоятельствах. Но он также довольно... настойчив в этом.
– Боюсь, это неудивительно.
– Ялит ущипнула себя за переносицу и криво поморщилась.
– Вы действительно сказали, что он был рядом с вами, дама Керита, - заметила она.
– Тем не менее, я была бы признательна, по крайней мере, за немного больше времени - возможно, даже за целый час - чтобы подготовиться к этому конкретному разговору.
– Я бы тоже, - призналась Керита.
– На самом деле, определенная трусливая часть меня задается вопросом, есть ли в этом офисе задняя дверь или нет.
– Если вы думаете, что я позволю вам улизнуть отсюда, миледи, вы глубоко ошибаетесь, - едко ответила мэр Кэйлаты, и Керита усмехнулась.
Это был не совсем веселый звук, потому что она действительно не с нетерпением ждала того, что, как она ожидала, будет болезненной конфронтацией. С другой стороны, как только Ялит приняла свое решение и первоначальное напряжение между ними немного ослабло, она обнаружила, что мэр нравится ей гораздо больше, чем она изначально предполагала. И все же в этом все еще было неоспоримое преимущество, скорее похожее на изогнутые спины двух странных кошек, подкрадывающихся друг к другу и все еще не уверенных, стоит ли им все-таки обнажать когти. Она не была уверена, откуда это взялось, и ее это не очень заботило, каким бы ни был его источник. Но у нее должно быть достаточно времени, чтобы пригладить любой взъерошенный мех, напомнила она себе. Предполагая, что она и Ялит обе переживут свою беседу с Теллианом.
– Полагаю, тогда тебе лучше впустить его, Шаррал, - сказала Ялит через мгновение.
– Да, мэр, - подтвердила Шаррал и вышла, закрыв за собой дверь.
Менее чем через две минуты она снова открылась, и в нее вошел барон Теллиан. Было бы слишком называть выражение его лица и язык тела "ощетинившимся", но именно это слово сразу пришло на ум Керите. Он был обильно забрызган грязью, и - как и у самой Кериты - его потрепанный вид показывал, как тяжело и долго он ехал, чтобы добраться до офиса Ялит. И в своем стремлении преодолеть ее собственное преимущество перед ним. Даже его конюший, должно быть, нашел темп утомительным, и она подозревала, что большинство его оруженосцев - те, кто не был верхом на скакунах - должно быть, либо привели с собой по две-три лошади для пересменок, либо меняли
– Барон, - сказала Ялит, вставая из-за своего стола, чтобы поприветствовать его. Ее голос был уважительным и даже немного сочувственным, но в то же время твердым. Это признавало как его ранг, так и его законную тревогу как родителя, но также напоминало ему, что это был ее офис... и что девы войны видели много встревоженных родителей на протяжении веков.
– Мэр Ялит, - сказал Теллиан. Его взгляд на мгновение переместился мимо нее на Кериту, но он не поприветствовал рыцаря, и Керита задалась вопросом, насколько плохим знаком это может быть.
– Полагаю, вы знаете, почему я здесь, - продолжил он, возвращая свой пристальный взгляд к мэру.
– Я бы хотел увидеть свою дочь. Немедленно.
Его тенор был ровным и четким - почти, но не совсем, резким, - а глаза были жесткими.
– Боюсь, это невозможно, барон, - ответила Ялит. Брови Теллиана грозно нахмурились, и он начал резко отвечать. Но Ялит продолжила прежде, чем он смог.
– Законы и обычаи дев войны, к сожалению, ясны в этом вопросе, милорд, - сказала она голосом, который Керита сочла удивительно спокойным.
– Лиана подала прошение о статусе девы войны. Поскольку ей всего четырнадцать, она должна будет пройти шестимесячный испытательный срок, прежде чем мы примем ее окончательную, обязательную к исполнению клятву. В течение этого времени члены ее семьи могут общаться с ней письмами или через сторонних посланников, но не лично. Я должна указать вам, что по прибытии она не знала, что от нее потребуется отбыть испытательный срок или что ей не будет разрешено разговаривать с вами во время него. Когда я сообщила ей об этих фактах, она попросила даму Кериту поговорить с вами от ее имени.
Челюсть Теллиана сжалась, когда мэр заговорила. Если раньше и был какой-то вопрос о том, сердит он или нет, то теперь его не было, и его правая рука зловеще сжала рукоять кинжала. Но разъяренный отец или нет, он также был могущественным дворянином, который на горьком опыте научился контролировать как свое выражение лица, так и свой язык. И поэтому он проглотил быстрый, яростный ответ, который вертелся у него на языке, и заставил себя глубоко вдохнуть, прежде чем заговорить еще раз.
– Моя дочь, - сказал он тогда, все еще глядя прямо на Ялит, как будто Кериты даже не было рядом, - молода и, как я слишком хорошо знаю, упряма. Однако она также умна, что бы я ни думал об этой ее нынешней выходке. Она знает, как сильно ее действия причинили боль ее матери и мне. Я не могу поверить, что она не захотела бы поговорить со мной в это время. Я не говорю, что она с нетерпением ждала бы этого или была бы счастлива этому, но она не настолько бессердечна и не настолько не осознает, как сильно мы ее любим, чтобы отказываться видеть меня.
– Я не говорила, что она отказалась, милорд. На самом деле, она была крайне огорчена, когда обнаружила, что для нее будет невозможно поговорить с вами лично. К сожалению, наши законы не дают мне никакой свободы действий. Не из высокомерия или жестокости, а для того, чтобы защитить заявителей от запугивания или манипуляций с целью заставить их изменить свое мнение вопреки их свободному выбору. Но я скажу, если вы мне позволите, что я редко видела заявительницу, которая бы так сильно желала поговорить со своими родителями. Обычно, к тому времени, когда молодая женщина обращается к "девам войны", последнее, чего она хочет, - это связаться с семьей, из которой она сбежала. Лиана чувствует себя совсем не так, и она была бы здесь в этот момент, если бы это было ее решение. Но это не так. И, боюсь, решение также не мое.