Клятва золотого дракона

Лазаренко Ирина

– Голос? – повторил Ндар, ощущая, что еще немного – и он тоже тронется умом. Просто для облегчения диалога.

Найло долго смотрел на него, слегка покачивая головой, долго-долго не моргая, и сходство с безумной птицей было невероятным.

– Я не могу поверить, что подобные объяснения требуются гномам. Магия драконов заключена в их голосах, потому-то данное драконом Слово нерушимо – или дракон выполнит обещание, или утратит голос вместе с магией. А у Илидора очень сильный голос. Золотой, понимаете? Из-за этого его сторонились другие драконы в Донкернасе, только старуха Хшссторга считала, что он безобиден… не потому что слабее, чем считают его другие драконы, а потому что не способен причинять зло ради зла. Якобы его сущности

это противоречит. Ну и, – Найло вдруг замотал головой, сильно-сильно, так что волосы стали хлестать его по щекам, так же внезапно замер, растер свои плечи пальцами и влез в кресло с ногами. – Теперь, когда Илидор пришел к первозданной стихии, от его голоса должны трескаться сердца и стекло. Другие драконы будут либо бежать от него в ужасе либо бить первыми. Ведь они решат, будто он может… изменить их намерения, просто спев песенку, вы понимаете? Драконы не дадут ему рта раскрыть, сразу сбросят в пропасть. Я бы тоже сбросил. Нельзя так сильно отличаться от других и быть одним из них, вы понимаете?

– Значит, – обрадовался Ндар, уловив главное, – его вторая способность – морочить голову, это не выдумки! И эта его способность, м-м-икрия. Говорят, он задурил вам голову…

– Вранье, – Найло выплюнул это слово, как нечто смрадное, случайно попавшее ему в рот. – Я говорил об этом тому гному, Годомару, уверен, он вам пересказал каждое слово! Илидор – не вредитель, то есть… он может сильно испортить вам жизнь, но он не будет, хохоча, строить козни, как бы ловчее врезать первым, он просто не мыслит так, как драконы, бьющие первыми, в этом старуха Хшссторга оказалась права. Хитрая змееглазая тварь.

– Хорошо, – терпеливо продолжал советник, с облегчением отбросив самую страшную из возможностей… ну, может, не вполне отбросив, но притушив её тревожное сияние. – Тогда, получается, Илидор не опасен для окружающих.

– Вот еще, – замогильным голосом проговорил Йеруш и снова уставился на советника в упор. – Я сказал, что он не причинит вреда, если вы не собираетесь вредить ему. Во всяком случае, когда я видел его в последний раз, можно было исходить именно из этого. Но если у него будет причина вас возненавидеть – будьте уверены, вы пожалеете, что не сбросили его в озеро лавы, как только он прошел через врата!

– Я бы хотел разобраться и понять точнее, – с расстановкой проговорил советник, – что такое с его магией. Что именно она представляет собой.

Найло издал долгий и заунывный стон, которого можно было бы ожидать от призрака, в груди которого оказались гигантские кузнечные меха – у живого существа не может быть ни столько тоски в голосе, ни столько воздуха в легких, Ндар был совершенно в этом уверен.

Честно говоря, эльф порядком его утомил. Пожалуй, еще двадцать лет назад, когда у Ндара было меньше выдержки, он бы уже нажал большую круглую педаль под столом и отправил Найло лететь в подвальную пропасть, и даже кресла, на котором сидит эльф, советнику было бы не жаль. А затихающий вопль прозвучал бы в ушах сладчайшей песней.

– Я плохо понимаю, что она собой представляет, – меж тем сообщил Йеруш, снова заставив советника подумать о педали. – Илидор ведь рожден в гнезде эфирных драконов, магию которых никто не может ясно объяснить, даже изучая её столетиями, а Илидора-то… Один из старейших драконов, Оссналор, пытался нам что-то растолковать потом, когда Илидор уже сбежал, только объяснение его звучало как чушь. Мол, золото – главный металл, рожденный в горах, а голос золота – это голос страсти и жажды, и когда главность соединяется со страстностью, их воздействие может породить либо абсолютную преданность, либо абсолютное безумие.

Да. Абсолютное безумие. Ндар мгновенно и всем сердцем поверил: Илидор хорошенько оглоушил Йеруша Найло соединением своей главности и страстности. Тот старый дракон Оссналор определенно знал о чем говорит.

– Вопрос лишь в том, за какие веревки Илидор дергает, –

продолжал Найло, прикрыв глаза и покачиваясь из стороны в сторону. – Какую твою жажду подстегивает. Вере во что распахивает тебя. В любом случае, теперь, когда дракон питается силой гор, можно рассчитывать, что он достигнет этого самого абсолюта. В каких условиях достигнет и куда применит? О. Это же самый вкусный вопрос! Уповайте на то, что Гимбл устоит – просто потому что Илидор не вредоносен, а еще – что я сумею на расстоянии донести до него некоторые важные вещи… которых сам не понимаю. Да-а, это будет очень интересно.

И эльф, широко зевнув, понялся на ноги. Ндар недоумевающе шевельнул бровями: наш разговор не кончен!

– Еще нам крайне важно понять, – проговорил советник нарочито неспешно, – или хотя бы с большими основаниями предположить: может ли магия Илидора действовать на машины? На наши машины. Способен ли он… пробуждать в них стремления так, как делает это с живыми существами?

Найло стоял, ссутулившись, свесив руки вдоль тела, уставившись в стенку. Советник вдруг понял, что под глазами у эльфа лежат глубокие тени, какие бывают от недостатка сна или после болезни.

– Да-а, – скучно ответил эльф. – Когда наверх выбрался ваш механист, я так и подумал, что до этого дойдет. Но ведь…

Он обернулся, словно сломавшись в поясе, и буквально рухнул ладонями на стол, и только чудом стражье «гуп-гуп» за его спиной замерло за миг до того, как одним эльфом с разваленной башкой в Гимбле стало больше. Ндар сглотнул и поднял ладонь, успокаивая стражников.

– Я вдруг понял, почему мы не слышим друг друга! У вас поверхностное представление о магии драконов! Вы считаете Илидора кем-то вроде герольда, да, вроде как ему достаточно дунуть в дудку – и готово, за ним безвольно пошагают полчища гномов? А-а, так вот, это чушь! Вы бы должны помнить, что магия драконов – не подземный родник, ведь у вас должны оставаться прорвы историй, как гномы, даже не имея нужных машин, выматывали драконов в сражениях! Вынуждали их отдать всю магию без остатка! А потом драконы просто умирали и всё! Их магия – внутри, они должны всякий раз заново ею наполняться, как колодец водой, но это так же медленно, как наполняется колодец, и чем сильнее воздействие – тем больше риск! Чтобы хоть как-то влиять на других, Илидору нужно забирать жизненную силу у себя самого, и это его ограничивает очень надежно, хотя для верности я бы советовал отрубить ему голову!

Ндар ощущал настоятельную необходимость выпить кружку крепчайшего пива.

– Что до машин, – эльф выпрямился, снова свесил руки и сгорбился, – я не могу ответить. Я не знаю, насколько живые ваши машины, что они чувствуют, как мыслят и принимают решения, есть ли у них побуждения и… сознание? Да, хорошее слово, вам нравится? Пожалуйста, советник, будьте благоразумней меня, я впервые увидел ваши машины сегодня и то издалека. Откуда мне знать, что на них повлияет? Я не разбираюсь в машинах, да и в магии – тоже не так чтобы очень, я в воде разбираюсь, хотите, я разберусь в вашей воде? А про машины вам бы своих механистов спросить, попытать их, запытать до потери сознания! Нет, я могу осмотреть машины и запытать механистов сам, мне интересно, конечно, но вы не будете против? Или если в вашем присутствии?..

И эльф рухнул в кресло, словно его вдруг оставили все силы.

Ндар на мгновение прикрыл глаза. Гномское чутье говорило ему, что в надземном мире скоро сядет солнце, но… кажется, у первого советника короля впереди еще долгий, долгий, очень долгий день.

Глава 16

«Вы нихрена не стоите сами по себе, без толкового врага. Да и с врагом, скорее всего, тоже!»

Векопись, ветвь мудрости, раздел «Изречения королевы Симмы Гордой, записанные на привалах в дни последнего похода против пахрейнов»