Клятва

Сакрытина Мария

Я видел южного чародея у Краситников. Он, кстати, востокец, что меня безумно удивило – воюет-то почему за Овидстан? Он один швырял людей, как тростиночки, играя с ветром и давлением. Косил нас, точно спелые колосья – даже не приближаясь, даже не меняя скучающего выражения лица. Многие из наших даже считали его Ворием, спустившимся с Небес по наши души – не может же у человека быть такая сила, не должно так быть. Я насмотрелся, как стоило ему появиться на поле боя, и мы бежали, рвали построение, бросали оружие и выли от ужаса, точно звери. Даже больше: стоило слуху пойти, что он приехал, солдаты готовы были сейчас же дезертировать – лишь бы быть от него подальше.

Забавно, но это единственный пример того, что детские истории иногда бывают правдивы.

В страшилках всегда фигурируют чародеи и они всегда всесильны и ужасны. Правда, всегда находится герой, которых их побеждает. В сказках, не в жизни.

Наступление южан немного приостановилось, когда наш король сменил генерал-фельдмаршала и стал лично наведываться на фронт. После битвы при Астии, в которой, хвала богам, обошлось без чародея, и только потому мы победили, мне посчастливилось угодить на глаза Его Величеству – на турнире в честь победы. На трофейной лошади и в трофейных латах я делал вид, что я рыцарь, и был в ударе – вылетел только в последнем туре. И то лишь когда раскрылось, что у меня нет ни титула, ни звания. Опомниться не успел, как оказался в королевском шатре – Его Величество меня мало того, что узнал, но даже вспомнил. Он же сообщил, что лорд Джереми меня ищет и волнуется (а то я не знаю – два года кряду от него бегал), что веду я себя, как дитя – необдуманно, и что такие, как я должны жить, а не лежать на поле боя с распоротым горлом или стрелой в груди. Я не посмел дерзить королю, хотя ребёнком уже точно не был, а с распоротым горлом на поле мог оказаться любой: Ворий рубит всех без разбора.

Так или иначе, но из королевского шатра меня сдали прямиком в шатёр нового генерал-фельдмаршала лорда Роберта, жутко напомнившего мне лорда Джереми: такие же скупые фразы, такой же спокойно-холодный взгляд, такая же привычка всех строить.

«Воевать хочешь, дурень? – поинтересовался он, глядя на меня снизу вверх (я к тому времени уже вымахал так, что не в каждую дверь без наклона входил). – Ладно, в арьергарде ты уже повоевал. Будешь моим адъютантом». Я позволил себе повозмущаться: не хочу я с бумажками сидеть, моё место в бою! Генерал быстро меня осадил, припечатав: «Дурень! Нихрена не понимаешь, так, может, хоть чему-то научишься!» и приказал явиться завтра. Я явился – только чтобы доказать, что он не прав, что-то я понимаю: два года, мать его, в арьергарде!..

Не, не понимал. Мне раньше казалось: сражения – вот настоящая война. «Мечом махать каждый умеет! – рокотал лорд Роберт. – А ты думать попробуй!». Я же думал только, что опекун мне снова боком вышел. А получилось, как со школой. Меня опять швырнули к лордам – видят боги, среди простых солдат было легче. А тут все с чинами, с титулами – опять, что б их бездна забрала. Но кроме подначек от молодых офицеров и таких же, как я, адъютантов, я получал опыт. Теперь на военных советах, хотел я или нет, но всегда присутствовал, и скоро начал понимать, что уроки в школе оказались куда более практичны. А ещё – как именно мы дошли до жизни такой. И понимание не приносило радости. На войну нужны были деньги, которых в казне традиционно не хватало, а лорды давать взаймы не желали – они не понимали, почему мы до сих пор не ведём с Югом переговоры. Солдаты устали, новобранцев надо было учить – или отпускать в поля, потому что набирали их из крестьян, и урожай собирать было некому. На наёмников денег не было. И даже на провиант для армии и одежду – тоже не было. А купцы почему-то не хотели отдавать свои товары за просто так. И со всем этим надо было как-то воевать, потому что южане периодически «просыпались» и наступали и угоняли в рабство наших крестьян – тех, которых мы сами ещё не угнали в армию и не уложили в бою.

Бред, по-моему. Когда рядовым был, жилось легче. Приказ – и выполняю. А тут же да, бездна их всех забери, думать надо.

Я наблюдал, как в ставке решают те же задачи, которыми мы занимались на уроках – только на этот раз от решения зависело слишком много. Первое время это сводило с ума. Но я привык. А потом, когда южане совсем

расшалились, и под Загребом вломились в наш тыл, фельдмаршала ранило, и вокруг царила паника, мне удалось собрать несколько кавалерийских эскадронов и начать ответное наступление. Ворий помог – командиры тех эскадронов хорошо меня знали. У кого-то я служил, с кем-то дрался, кого-то от стрелы закрыл…

В общем, тогда я получил своё первое звание и дальше по службе двигался очень быстро. Связи мне очень помогали: положа руку на сердце, без них я ничего бы не добился. Будь ты хоть трижды храбрым и умным, разбирайся в тактике и стратегии лучше древних полководцев – ничего у тебя не выйдет, если ты никто.

А у меня ещё и гонор, к тому же, был. Меня, правда, научили – что у опекуна, что в школе – не грубить в лицо старшим по званию. Но подчиняться – нет, это я умел плохо.

После Загреба генерал-фельдмаршал отправил меня в другую часть – сержантом под начало графа Сиерса. Граф был вылитый лорд в моём представлении – весь в драгоценностях, одет по последней моде, надушен, напомажен. Это на войне-то. Тучный, на лошади сидел кое-как. И всё делал медленно. Думать он, по-моему, не умел, но старательно делал вид. И губами, когда приказ отдавал, шевелил ме-э-э-едленно. Я всё удивлялся, как его ещё в плен не утащили – лакомый же кусочек, мечта ювелира. Графу повезло, правда, что его часть была в тылу.

Но фронт постоянно двигался – южане благодаря их чародею могли запросто послать целую армию в тыл, и ни одна мышь их бы не заметитила. Когда это случилось с нами, граф Сиерс смог отдать лишь один вменяемый приказ: бегите. Его лакеи суетились, спасая вместе с жизнями имущество графа – десяток громадных сундуков. Граф смотрел на них – на нас – снова на них. И шлёпал ртом. В конечном итоге нам всем было приказано разойтись, а точнее, как уже писалось ранее – бежать.

Дурдом. Я мысленно послал приказ в бездну, отвёл своих стрелков в лес за болото, куда главный козырь южан – кавалерия точно бы не сунулась. А, когда овидстанцы стали радостно вырезать наш тыл – точнее, то, что от него осталось – мы их обстреляли. И ничего они не смогли сделать своими лёгкими, удобными в атаке, но совсем не удобными в дальнем бою луками. Наши стрелы летели дальше, а их конница увязала в болоте, не добравшись до нас. У нас кончались стрелы, мы добивали южных рыцарей, вытаскивали стрелы из трупов и стреляли снова. И снова – пока не подошло подкрепление.

Следующим утром генерал-фельдмаршал вызвал меня в ставку. И, сурово глядя в глаза, поинтересовался:

– Ты хоть понимаешь, что звание офицера не даётся без титула?

Я, вытянувшись перед ним в струнку, только моргнул.

– Всё ты понимаешь, дурень, - вздохнул лорд Роберт. – Вот что мне с тобой делать, скажи? Я тебя сейчас повышу – и знаешь, что начнётся? Вся, вся эта свора кинется тебя догрызать. Ты из дуэлей вылезать не будешь, мальчишка. Пока не помрёшь. Ты это понимаешь?

Я снова моргнул.

– Дурень, - пробормотал милорд. – Ну ладно ты, щенок. Но этот кретин! Нахрена он разворошил осиное гнездо, а? Не понимал? Нет, Джереми всё понимал… И вот что с тобой делать?

«Дай мне то, что я заслужил!» - готов был закричать я. Зубами выгрыз, кровью полил я этот титул, Великий Отец, он должен быть мой!

Лорд Роберт и так всё понял.

Приколол мне звезду на грудь, выдал шкатулку со свитками. Буркнул:

– После молитвы вечером посвящу тебя в рыцари. Готовься, сэр Ланс, теперь от тебя не отстанут.

Да плевал я на всех!..

Видимо, это было практически написано у меня на лице – лорд Роберт скривился. И вдруг спросил:

– Что там твои кричали, когда в атаку шли? Вольно, Ланс, что ты тут, как во дворце… Так что?

Я выдохнул.

– Валентин, милорд.

– Королевское имя, значит? – поднял брови генерал. – Любишь короля?

Я изумлённо уставился на него.

– Так точно, сэр!

– Дурень! – выплюнул он мне в лицо. И тише добавил. – Тебе имя Рэйан де Боттер что-нибудь говорит?