Клятва
Шрифт:
Выдохнув, Зак закрыл глаза и крепко меня обнял.
– Обещаю, я сделаю тебя счастливой.
«Сделай», – подумала я, находя его губы. Я же прекрасно понимала, что ему на самом деле нужно. Да и мне, если уж на то пошло.
…Ничего я не понимала, дурочка Лиззетта. Я-то решила, что Зак с его тягой к позёрству просто разыграл всё – и даже не для меня, а для себя. Чтобы было красиво.
Я и не думала, что он был искренен.
Из Атстании Зак увёз меня прямиком на войну. Я сама предложила поехать. Он был странный, Зак, в те дни, и я впервые стала за него волноваться. Мне не хотелось оставлять
Зак пообещал, что ничего страшного меня он делать не заставит. И вообще «это будет лёгкая приятная прогулка». Так и вышло – поверьте, чародею нет нужды смотреть на последствия своего заклинания. Потому ни я, ни Зак ни разу не задержались на поле боя дольше получаса. Почти всё время мы жили в лагере, в шикарном шатре, уставленном богатыми безделушками из нашего дома в столице и устеленном пушистыми шахитскими коврами. И да, большую часть времени мы наслаждались друг другом. А я ещё поглядывала на офицеров – среди них попадались очень симпатичные. Зак даже, ревнуя, пару раз предлагал мне устроить оргию. Нам было забавно это обсуждать, но пробовать – увольте. Я, чародейка, еще могла вынести забавы Заккерия – а он никогда не был особенно нежен, даже если хотел. Простые же люди погибли бы. Я же тогда была, по словам Зака, всё ещё щепетильна во всём, что касалось обмана и смерти. Уроки Валентина не прошли даром.
Настоящую войну я не видела вплоть до сражения… не помню, где оно происходило, а вот дату легко было запомнить – приближалась смена года. Мы собирались праздновать, Зак думал увезти меня в столицу – его давно уже звал Овидий, для церемоний, кажется. Король Овидстана любил хвастаться своим чародеем… Но мальтийцы спутали нам все планы – до этого они послушно отступали, не панически, но достаточно быстро. А тут неожиданно большой отряд очутился прямо у нас в тылу, в лагере.
Не окажись там же, в лагере нас с Заком, победа была бы у мальтийцев в руках. Они здорово застали нас врасплох. Но неожиданность лишь укол булавкой для чародея.
Зак порвал их в клочья – в переносном, а некоторых – и в прямом смысле. Я помню, как бродила по лагерю, держа над ним щит, чтобы наши могли перенести раненых и их не достали вражеские стрелы – мальтийцы дрались отчаянно, не желая отступать. Но это было лишь дело времени: Зак добивал их, как наигравшийся с мышами кот.
Меня мутило – не столько от трупов, сколько от воспоминаний. Ворон Зака бил крыльями у плеча, не оставляя ни на мгновение, то и дело уговаривая голосом чародея вернуться в шатёр. Не знаю, почему, но я не слушала.
И в еловом лесочке, куда забрела совершенно случайно, я наткнулась на опекуна Ланса – сэра Джереми. Наверное, тоже по случайности, он был ещё жив и даже в сознании. Хотя судя по тому, что снег вокруг него стал ало-розовым, и по тому, что представлял его бок, можно было смело сказать: это ненадолго.
Он тоже меня увидел. И узнал – я поняла по тому, как изменилось его лицо. Никогда ни у кого мне больше не хотелось видеть такого выражения – после я загнала его подальше в память. И, конечно, отчётливо помню до сих пор. Уверена, будь у лорда Джереми под рукой оружие, он бы и меня прихватил с собой в бездну.
А так – мы просто смотрели друг на друга. Пока рядом не
– Идём, Элиза. С ними покончено. Нам здесь больше делать нечего. Идём.
Лорд Джереми подавился кровью – наверное, плюнуть ею в нас собирался. Больше-то сделать ничего не мог.
Зак не обратил на него внимания.
– Идём, - и, взяв меня под локоть, подтолкнул к тропе.
Я вырвалась. Подобрала юбки и обернулась.
Лорд Джереми всё-таки плюнул, когда я наклонилась. И захрипел-зашептал невнятные ругательства на мальтийском. Кажется, меня послали в бездну – и дальше. На пару с Заком и всем нашим проклятым родом.
– Элиза, ну в самом деле, - вздохнул Зак, наклоняясь над нами. – Если ты действительно хочешь кого-то пожалеть, то я лучше отведу тебя в лазарет. Наша помощь там сейчас как нельзя кстати. А этого проще убить. Позволишь?
– Оставь меня, - тихо попросила я, не поворачивая головы.
Минуту спустя Зак действительно ушёл, но его ворон так и вился надо мной – лорд Джереми всё провожал его взглядом. На меня он старался больше не смотреть.
Я сняла перчатку. Аккуратно распутала завязки, стянула с него нагрудник. И, положив руку на грудь вздрогнувшему опекуну Ланса, выдохнула:
– Я не хотела, чтобы так вышло… Я прошу прощения.
Думаю, если бы мог, он бы меня тоже проклял.
Но, по крайней мере, он умер легко. Чем ещё я могла отплатить за его гостеприимство?
Зак ждал меня на тропинке, хмурящийся, серьёзный. Я, уже натянув перчатки, подала ему руку, позволяя увести меня.
– Позволь мальтийцам забрать раненых.
Зак бросил на меня короткий взгляд и фыркнул.
– Там тех мальтийцев осталось! Ну хорошо. Если ты так хочешь.
На следующий день в лагерь приехал Амир, нашёл меня в лазарете, всю в крови – в том числе и той, что я только что из воды для переливания превратила – и, не замечая сердитого взгляда Зака, приказал ехать с ним в столицу. «Тебе не место на войне, Элиза».
У меня не было выбора, и я поехала. Через пять дней в столицу вернулся и Зак – вроде как на праздник смены года. Но вряд ли он сначала завернул к Амиру для обмена подарками. В любом случае, моему господину он вред бы не причинил – и я не беспокоилась.
На самом празднике мы объявили о нашей помолвке и провели церемонию. Чувствую, это было что-то вроде подарка для Овидия – он, конечно, обещал сделать меня королевой после своей смерти, но только чтобы задобрить. Всё-таки чародей на троне, пусть и рядом с его сыном…
Все праздники мы с Заком проводили если не на пирах Овидия, то в спальне. Расслабленный, лениво улыбающийся Зак играл моими волосами – очень он это любил. Вплетал в них банты, жемчужины, серебряные витые цепочки. «Моя Элиза. Ты прекрасна, - говорил он, обернув косы вокруг моей головы наподобие короны. – Ты моя королева». По его желанию я не снимала обручальное кольцо – серебряную змею с нефритовыми глазами, усыпанную мельчайшими алмазами, как чешуёй. Зак мог на церемонии словно невзначай взять меня за руку и поцеловать безымянный палец – перед всеми, перед всем двором. Или подхватить меня на руки во время прогулки с королём по дворцовом парку – опять же на глазах у придворных.