Клыкастые страсти
Шрифт:
— Ничего ты мне не сможешь сделать, ведьма! — прошипела оборотниха. — Пытать меня станешь?! Да у тебя силенок не хватит! Кишка тонка!
Я передернулась.
В чем-то она действительно была права. Я — пытала. Я — убивала. И теперь это навсегда останется со мной. И я всегда буду ненавидеть себя за это. Еще и за то, что в тот момент меня ничего не мучило. По сути, шла война. Почти как в сорок первом. Да, фашисты пытали наших. Но и наши тоже относились к фашистам без особой любви. И вот честно… если бы кто-то тронул моих родных, я бы этого тронувшего ко льду гвоздями при-колотила — и так подыхать оставила. Еще бы
И если у кого-то возникает вопрос — а чем мы тогда лучше фашистов? Я могу на него ответить. Мы не делаем таких вещей без необходимости даже с врагами. И мы никогда не нападаем первыми.
Кстати… а ведь и правда! Сколько мы не проходили историю — что, где-то кто-то читал строчки типа: «Россия, без объявления войны и вообще вторглась на территорию Германии (Франции, Англии, Америки и т. д….) и начала ее гнусно завоевывать? Князь та-кой-то или царь такой-то решил присоединить мирную Европейскую державу к своим владениям?»
По-моему это обычно все лезли к нам. А мы — отбивались. Крестоносцы (притопленные в Чудском озере и испортившие экологию) — лезли. Наполеон со своими французами (ис-портившими генофонд) — лез. Японцы (перегадив весь Сахалин) — лезли. Гитлер (этот — вообще без комментариев, а то покойников материть невежливо) — лез. Чует мое сердце — и еще какая-нибудь сволочь полезет. На то она и сволочь. Только вот которая? А мы? Мы даже с Наполеоном пытались договориться по-хорошему. Был же даже Тильзитский мир? Да и Гитлер нам на фиг не был нужен. Не полез бы он, глядишь, Сталин бы Америку грохнул. Была бы у нас еще одна Атлантида на дне морском. Зато Россия в помойке не сидела бы. Так, ладно, это я что-то размечталась. Вернемся к нашим баранам? То есть — овце? Козе? Козлихе? Короче — к Кларе-не-Цеткин.
— Ты права. Я тебя пытать не стану, — согласилась я. — а вот это место…
— И что!? Хочешь сказать, что меня будут щекотать одуванчиками!? Ой как страшно!!!
Я фыркнула. Действительно. Оборотниха, на которой тут и там виднелись желтые цветочные головки, страшной не казалась.
— Одуванчиками? Что ты! А вот росянками… Знаешь, что это за цветочки? Будут тебя откусывать и растворять по маленькому кусочку.
Поляна, словно желая продемонстрировать серьезность моих намерений, тут вырастила полуметровую росянку-террориста аккурат у левой пятки Клары. Цветочек захлопал «пастью» и стал примеряться к ножке прекрасной дамы. — вот. И таких я могу вырастить еще штук сорок. Или сотню. Сколько понадобится. И кстати, не строй иллюзий. Я могу не дать тебе умереть в любом состоянии. Даже когда от тебя здесь останется один обглоданный скелет.
— Будь ты проклята!!!
Я пожала плечами.
— Я уже проклята. Ты потеряла любимого человека недавно, а я — полгода назад. Страшно. Больно и тошно, знаешь ли. А умереть не дают. Поэтому я и тебя жалеть не буду. Не делай другим того, что не желаешь себе? А все, что я с тобой тут сделаю, со мной и так происходит.
— Тебя тоже едят росянки?
Клара ехидствовала. И я могла бы ответить в том же духе. Но не стала. И высказалась честно.
— Нет. Меня поедом ест чувство вины. Я знаю, что НЕ МОГЛА предотвратить, повлиять, что-то еще, но — деться мне некуда. Ты можешь умереть. Но сначала изволь подробно рассказать мне все. Кто отдал приказ. Что. Как. Откуда растут ноги
Я пожала плечами.
— Хочешь, я покажу его тебе? Хочешь?
Глаза оборотнихи сверкнули. — а как я узнаю, что ты меня не обманешь!? — вот только мне и дела есть — тебе врать! — неподдельно обиделась я. — я позову его — и отойду в сторону. Минут пять у вас будет на поговорить. А потом — извини. Если хочешь, спроси у него что-то такое, чего я не знаю. Или что могли знать только вы двое. На твой выбор. Открывать проход?
Клара не раздумывала и секунды.
— Да!
Я вздохнула. Поднялась с травы. Потянулась всем телом.
— Руку дай.
— Это зачем?
Одуванчики соскользнули вниз, отпуская одну руку оборотнихи.
— Потому что иначе он не придет. Я ему никто. И звать меня никак. На мой зов он не откликнется. Звать будем твоей кровью, твоей любовью, твоим сердцем… тьфу ты, стихами уже заговорила. Ну, ты меня поняла, правда?
Клара послушно протянула мне руку, забыв о своей ненависти.
Мечислав проклинал себя и всех окружающих. Совесть ела бедного вампира по-едом. Он держал на руках легонькое тело своего фамилиара и ругался последними слова-ми.
Почему?
Не успел остановить. И теперь у него на руках оборотниха-шпион в состоянии ко-мы — и его фамилиар в состоянии транса. Что немногим лучше. И ничего не известно. Ни сколько они так пробудут, ни выйдут ли они из этого состояния, да и какими выйдут? И что будет дальше?
Черт …, черт … и еще трижды … черт …!!!
Услышь любой черт, в каких извращениях его обвиняет разозленный вампир — и место на сковородке Мечиславу было бы обеспечено лет на пятьсот вперед. Но вампиру было на это наплевать.
Куда опять влезла эта безмозглая девчонка!?
Какого черта он поддался на ее уговоры!?
В следующий раз надо будет завернуть ее в ковер, сам ковер засунуть в шкаф, а шкаф для надежности обмотать цепями в три слоя и запереть в подвале на четыре засова!!!
Идиотка малолетняя!!!
Лишь бы только жива осталась!!!
Сам пришибу дуру!!!
— Шеф! — голос Вадима отвлек его от мрачных садистских мыслей. В уме Мечи-слав как раз представлял, как выпорет нахальную девчонку — чтобы три недели сесть не могла! И спала только на животе! Поганка! Переживать из-за всех ее выходок даже бес-смертному нервов не хватит!!!
— Что!? — рявкнул вампир.
— Тут у Клары — кровь.
— Где!?
Оказалось, что кровь у оборотнихи — на руке. На ладони появился аккуратный разрез, словно сделанный ножом, из которого капала красная жидкость. — кто-нибудь к ней прикасался?