Клыки и монеты
Шрифт:
— И что собираешься делать? Ты пойми, это не только твоя проблема. Точнее так: проблема исключительно твоя, а вот последствия касаются каждого охотника.
— Понимаю. Вот о чем я подумал. Ходит слух, что у тебя появился ученик, на смену выбывшему Абелю?
— Допустим, — осторожно ответил Герхард.
— И что собираешься делать, когда Абель поправится?
— Посмотрим по обстоятельствам, — охотник не хотел отвечать прямо, ему было интересно узнать, к чему клонит Эзра.
— И как
— Быстро учится. Сейчас выслеживает своего первого вампира.
— Вот что я хочу предложить. Когда Абель вернется в дело — отдайте ученика мне.
— Что значит — отдать? — делано удивился Герхард. — Это не бессловесная скотина, а живой человек.
— Хорошо. Тогда продайте.
— Это уже похоже на деловой разговор. Все же ты получишь не случайного человека со стороны, а почти готового охотника. В обучение которого вложены силы и время.
— Судя по тому, что ты уже начал его продавать, особых возражений нет?
— Вопрос в последовательности действий. До полного выздоровления Абеля не меньше трех, а то и четырех месяцев. Я не хочу давать Франциску столько времени. Ты представляешь, что случится, если хотя бы сегодняшняя история станет известна в жандармерии?
— Даже не хочу думать. Но я тебя понял.
Оба охотника понимали, что нужно делать, хотя и не говорили об этом вслух. Нельзя было оставлять все как есть. И тем более нельзя предавать дело огласке. Поэтому оставалось только одно решение — Франциск должен был погибнуть на охоте.
— Теперь давай ко второй теме. О чем ты хотел поговорить?
— Значимость события уже несколько померкла, в сравнении с сегодняшней новостью, — покачал головой Шрайбер. — Но это тоже плохой знак. Собственно, я уже озвучил, что случилось. Из-за Абеля пришлось задержать поставку на несколько дней. И за это время Гаспар получил вампира. От кого — неизвестно, записи о номере бляхи нет. Это еще полбеды. Знаешь, что намного хуже? Цена.
— Сколько?
— Девяносто марок за целого вызревшего вампира.
Эзра со свистом выдохнул. В среднем охотники продавали добычу за сто сорок, сто пятьдесят марок. Иногда могли договориться до ста двадцати, но в очень редких случаях — когда дела у химиков шли плохо, либо когда охотники за короткое время добывали слишком много вампиров. Но никто бы не стал вот так ронять цену больше, чем на треть.
— И ради такой скидки Гаспар решил отдать предпочтение неизвестному. Это логично. Ты не смог узнать, кто это был?
— Нет. Это таинственный продавец рушит наши устои и, судя по всему, знает, как мы можем ответить.
— Ты подозреваешь кого-нибудь?
— Варианта-то всего три. Либо это кто-то из своих. Либо кто-то новый. Может, самоучка, может, залетный из другого города. Ну и третий вариант…
—
— Именно так. Наш добрый друг Михаэль.
— Не думаю. Кажется, мы отбили у него желание возвращаться в ремесло. Особенно после того, что сделал ты.
Немного помявшись, Герхард все же задал интересующий вопрос:
— Скажи, мог ли это проделать Франциск без твоего ведома? Ему же не нужны деньги. Мог он это сделать просто ради процесса?
— Вряд ли. Во-первых, у нас всего один комплект колб на двоих. А Франциск берет слишком малую долю оплаты, чтобы позволить себе заказать второй. Тем более, втайне от меня. Во-вторых, он принимает правила игры. За все это время он ведь не трогал беззубых.
— Хорошо, верю. Однако проблема все равно остается. Пока это первый случай, о котором я слышал. Если повторится — то уже нужно будет заниматься этим вплотную. Увидишь других охотников — поспрашивай на эту тему. Вдруг кого также подсекли.
— Буду иметь ввиду. Ты с кем-нибудь уже говорил об этом?
— Да, с Маркусом, потом с Рольфом. Но у них ничего подобного не случалось. Понимаешь? Каждый охотник в этом городе утверждает, что ни при чем. Но кто-то же это сделал.
На этом разговор закончился. Коротко попрощавшись с Эзрой, Герхард отправился домой. Ему еще предстояла встреча с Симоном, ученик должен был рассказать о слежке за потенциальным вампиром.
* * *
Оливер фон Цаузер несколько раз бывал в королевском зверинце и помнил, как вела себя пара волков, посаженных в клетку. Они непрестанно бегали, ни на миг не оставаясь на месте. Сейчас Оливер вел себя совершенно по-волчьи и до боли в ногах расхаживал по клетке. Три шага, поворот направо, три шага, поворот направо, три шага, обойти помойное ведро, поворот направо, три шага, поворот направо, и все заново.
Он боялся. За прошедшее время к нему пришло осознание того, что происходит на некогда заброшенном складе. Взаперти было сложно понять, сколько времени прошло, но по расчетам дворянина он провели в клетке не меньше недели. И уже трижды Оливер видел, зачем пленников держали в клетках.
Все происходило под присмотром хромого. Начиналось с того, что к одной из клеток, стоящей на по соседству с Оливером, подходило три-четыре крепких моряка. Люди в клетках вели себя по-разному: одни забивались в угол, другие же пробовали бросаться с кулаками. Но в любом случае, все заканчивалось одинаково: на жертву надевали ошейник из толстой кожи с прикрепленными к нему двумя длинными жердями. В это время еще двое моряков открывали клетку на другой стороне склада, там же, где располагалась клетка Оливера.