Клыки и монеты
Шрифт:
— Герхард, ты можешь гарантировать, что в списке все городские беззубые?
— Честно скажу, полной уверенности нет. Но это очень похоже на правду. И я сам хочу в это верить.
Йозеф внимательно посмотрел на охотника:
— Что ты хочешь нам предложить, Герхард?
— Мы охотники на вампиров. Так что давайте сделаем свою работу и избавим город от беззубых.
— Это взвешенное и обдуманное предложение или ты просто хочешь отомстить? — вкрадчиво спросил Рольф.
— Они ворвались ко мне в дом и хотели убить. Перед этим закололи нашего дорогого Вилли. Конечно же хочу отомстить.
Тот молча покачал головой.
— Вот мое предложение. Мы определим всех вампиров из списка. Поймем, кто нам по зубам, а кого должна схватить жандармерия. И после ответим той же монетой. Нападем на всех в течение одного дня, вдвоем-втроем на каждого. Натравим жандармом. И закончим уже к вечеру.
— Я даже знаю, что мы может…
— Погоди, Маркус, мне нужно договорить. Прежде, чем обсуждать детали, я предлагаю проголосовать. Хочу удостовериться, что каждый из нас согласен и будет участвовать. Только действуя вместе сможем сделать все быстро и бескровно для гильдии.
— За, — первым потянул руку вверх Эзра.
Охотники поочередно поднимали руки. Рольф ждал до последнего, но увидев, что никто не высказался против, с мученическим выражением на лице присоединился к большинству. Драться он не любил и, вероятно, попросту боялся.
— Симон, не спи! — окликнул Герхард. — Ты уже один из нас, голосуй.
Улыбнувшись, Симон вслед за остальными отдал свой голос «за».
Все обсуждение растянулось надолго. Охотники спорили, уточняли мелкие и незначительные детали. Эйбенхост успел заскучать. Ему казалось, что спустя полтора часа переговоров охотники сошлись на плане, который изначально предлагал Герхард. Чувствовалось, что каждый привык работать по-своему и плохо воспринимал чужое мнение.
Когда Герхард и Симон вышли из «Королевского лиса», уже начинало смеркаться. Было решено, что они вместе с Маркусом ищут беззубого «Лауро», который жил неподалеку от церкви святого Килиана. Насколько понимал Симон, это был район для приличной публики, где жилы торговцы, талантливые ремесленники, офицеры жандармов и прочие зажиточные люди.
— Скажи, друг мой Симон, как тебе наши коллеги по цеху?
— У охотников все устроено необычно. Знаю, что в других гильдиях все по-другому. Там держатся друг друга — делят заказы, держат цены. А у вас словно каждый только о себе думает. Вы там пару раз как будто бы готовились начать драку, чтобы отстоять позицию.
— Тут есть несколько объяснений. Охотники на вампиров в текущем виде появились совсем недавно, уже при нашей жизни. И нет сложившихся традиций и методик, каждый делает, как через опыт и ошибки научился сам, или как показали в ученичестве.
— У меня сложилось впечатление, что было больше личной неприязни.
— И это тоже. У нас в городе правила и традиции складывались постепенно, чаще всего после конфликтов между охотниками. Поэтому у многих накопились претензии и обиды, что плохо сказывается на взаимном общении. А на моей памяти — это первый случай, когда все охотники должны действовать сообща.
— Значит, ты
— Он из богатой семьи и вырос в том районе. Ему легче будет вычислить беззубого. Что ты, что я там чужаки и не отличим нормальное поведение от странного. А Маркус для них свой. Так что мы смотрим за слугами, наш друг смотрит за господами.
— У тебя есть соглядатаи в той округе?
— Нет, это приличное место. В таких обычно не любят бродяг и беспризорников. Но вполне возможно, что у церкви кормятся нищие, можно будет их расспросить. Но и следить придется за десятком домов от силы. Думаю, справимся своими силами.
— Что тогда делать мне?
— Начни следить за улицей перед рассветом. Где-нибудь за час до того, как начнут приходить слуги. Смотри за всем необычным. Потом отсыпайся и возвращайся вечером. Посмотрим уже втроем, что там происходит по ночам.
* * *
Если Оливер фон Цаузер посчитал правильно, то он провел в заточении уже семнадцать дней. Не сомневался, что семья бросила все силы на поиски пропавшего сына. Но ни подчинённые фон Цаузерам люди, ни жандармы не преуспели. И Оливер начинал бояться, что его вообще не смогут найти.
Поэтому нужно было брать спасение в свои руки. По ночам Оливер шепотом обсуждал план побега с заключенным в соседней клетке Калебом. Моряк предложил свой вариант и, хорошо поразмыслив, Оливер с ним согласился. Когда камеру откроют в первый раз, от них будут ждать сопротивления. Поначалу нужно показывать смирение с судьбой. А потом, в следующие разы, когда пленители расслабятся, ударить. Главное пережить первый раз.
В себе Оливер не сомневался. Он молод, всю жизнь хорошо питался и был уверен, что выдержит одно кровопускание. В отношении Калеба у него оставались сомнения. Худой и жилистый моряк не производил впечатления здоровяка, который легко перенесет подобное.
На восемнадцатый день хозяева склада решили, что раз аристократа не нашли за все это время, то можно относится к нему как к обычному пленнику. В тот вечер к клетке Оливера подошел хромой в сопровождении пары охранников.
— Сегодня настала очередь молодого господина. Подготовьте его и приведите сангвофага из третьей клетки.
Охранники разошлись. Один ушел в дальний конец склада, где держали пленников-вампиров. Второй вскоре вернулся с третьим охранником и человеком, которого Оливер прозвал про себя тюремщиком. Тот заведовал ключами от всех клеток и, судя по чернильным пятнам на руках и одежде, еще служил здесь писарем.
Оливер попытался запомнить, каким ключом отпирается его клетка, но на расстоянии те почти не отличались друг от друга. Тюремщик снял замок и в клетку вошли два охранника. Внутри сразу стало тесно. Первый моряк прижал Оливера к прутьям клетки и заломил правую руку. Помня о плане побега, Оливер не сопротивлялся.
Второй охранник коротким ножом оставил три легки пореза: два на щеках и один на шее. Клинок был хорошо наточен и почти не причинил боли. Убедившись, что кровь начала сочиться, охранники поочередно вышли из клетки. Замок не стали возвращать, просто закрыли дверь.