Клыки и розы в Академии Судьбы
Шрифт:
Истинно ценное заклятие – двадцать четвертое – хранилось в ее седой голове. Ходили легенды, что директриса может щелчком пальцев заставить блестеть целый дом. Но еще ни одной любимице не удалось выведать у нее страшно полезную тайну.
Напомнив себе, что громкое сопение юной леди не к лицу, я прижала к груди ненавистную книгу и молча кивнула. Двадцать три так двадцать три. Наизусть? Вот и славно. Я как раз не знала, как убить длинную ночь…
***
– «Тушканчик» сегодня не в духе, – Олив подхватила меня под руку в коридоре.
Ее высокие скулы светились
– Это из-за письма, мадам с утра получила неприятное известие, – нарисовалась по левому борту Монис, с таким пышным рыжим хвостом на голове, будто прицепила к макушке живую лисицу. – Вот и срывает бессильную ярость…
– На мне, – вздохнула я, мысленно уговаривая все двадцать три формулы впитаться через ткань платья. Могут они сделать крошечное одолжение? – А что за известие?
– Кто нам скажет? – флегматично пропела высоколобая Ландра, деловито выдвигаясь вперед. – Но я лично видела, что письмо доставил чей-то старый морф в алом бархатном камзоле. Не почтовик. И мужского пола!
– Какой конфуз…
– Да чтоб на кабинет Туше свалился дождь из мужчин! – хихикнула Олли, розовея сильнее. – Совсем-совсем неодетых…
– Представляю, как она покраснеет, – Ландра приложила холеные ручки к щекам.
– А потом мы побледнеем… – я вздыхала все тяжелее.
Подруги перебрасывались веселыми версиями, что чопорной мадам делать с обнаженным рельефным «ливнем». А меня, точно грозовым облаком, накрывало дурным предчувствием.
Дело было не в двадцати трех формулах, которые предстояло изучить до утра. С этой бедой я как-нибудь справлюсь! А в том видении, из-за которого разбился старательно выращенный каменный цветок.
Жесткие пальцы, вцепившиеся в шею до красных пятен, злой хрип, вползающий в мой рот из чужого… Происходившее в темноте казалось таким реальным. С каждой неделей мои «сны» становились все ярче, все отчетливее. Но кошмар, что случился на «Извлечении», на десять голов превзошел предыдущие.
Даже не видя нитей Судьбы, я ощущала кожей: вот-вот случится нечто черное. Страшное, дурное. И почему-то на язык просилось щекотное слово «Буря».
Не успели мы удалиться от распорядительного зала на достаточное расстояние, чтобы смеяться в голос, как в тон моим гнетущим мыслям противно зазвенели тревожные колокольчики, встроенные в потолочный хрусталь. Следом за звоном пришел голос Туше, магически усиленный и потому противно скрипящий. Точно острые когти, процарапывающие энергетический камень.
– Внимание! Юные леди, чьи родовые имена я сейчас назову, в течение сорока минут должны собрать вещи… по списку… – скрежетало из люстр. – Омирсен. Мэйзон. Вульферсон. Дамилье. Эмеральд. Агастус. Трелье…
– Она что, шутки про голых мужиков услышала? – Монис сделала страшные глаза,
Прозвучало около пятнадцати фамилий. Кого-то я знала хорошо – это были мои соседки и напарницы по тем или иным бытовым факультативам. Иные имена только слышала: мы не пересекались.
Публика подобралась разношерстная – и по возрасту, и по успеваемости. Одни должны были в этом году окончить «Эншантель», другие в сентябре только поступили. Словом, никакой логики и системы. Видимо, у мадам Туше на каждую девушку был свой особый, наточенный магическим напильником зуб.
– Запоминайте, повторять не буду, – лилось из скрипящих люстр. – Два форменных комплекта одежды, два парадных комплекта одежды, три письменных набора, именной дамский жезл, табель успеваемости, личный сборник полезных заклятий, индивидуальный набор извлеченных сущностей… – монотонно перечисляла директриса через колокольчики, рождая нездоровую бледность на лицах подруг. И Монис, и Олли, и Ландра услышали свои фамилии.
Сбор тянул на пару часов и чемодан самого крупного размера. Прогулка предполагалась ни тролля не увеселительной!
Объявление оборвалось, потолочный звон стих, и раскачивающиеся люстры резко остановили движение. Мадам Туше вышла из распорядительного зала, нашла меня в коридоре и смерила долгим, пытливым взглядом.
– И… Честер, вы тоже отправляетесь, что не отменяет предыдущего наказания. Книгу возьмите с собой, – договорила директриса своим обычным голосом и поджала губы. – Не нравятся мне ваши обмороки.
Да будто я от них эльфийское наслаждение получаю!
– К-куда отправляюсь? – я прижала к себе учебник, точно он мог защитить меня от своей прародительницы.
– В Санкт-Петербургскую академию магии, – елейно улыбнулась мадам, пряча истерзанное письмо в карман платья. – С дружеским визитом, для полезной практики и обмена опытом. Ректор лично прислал приглашение…
Как всякая безупречная леди, взращенная в садах «Эншантели», Алианда Туше держалась великолепно. Она командовала «парадом», в равных долях распределяя в тоне строгость и холодность. Ничто в ее равнодушном лице не выдавало той взвинченности, которую можно было предположить по измятому письму, поспешно сунутому в карман.
Пока из люстр лилось дребезжание, я еще надеялась, что мадам забудет о моем обмороке и о несчастном серебре, которое совершенно некому почистить. Теперь же вместе с толпой «отосланных» плелась в спальное крыло. Где это видано, чтобы делегацию собирали за сорок минут и отправляли средь учебного дня?
Про северную академию мы все были наслышаны, и потому к комнатам тащились хмуро и неохотно.
Руководил заведением князь Карповский*. Столь мрачный и резкий в своих решениях, что в Петербурге временами недосчитывались первокурсниц. В преподавателях там числились и другие странные личности, которым место скорее в вольере для диких тварей, чем за кафедрой.