Ключ для хранителя
Шрифт:
– А где его родители?
– Нет их уже давно. Его наш старый маг, Мабук, из предгорья принес, недалеко отсюда, еще совсем младенцем. Отец его овец на шерсть там разводил. Они семьей и жили, рядом с пастбищем. А в ту зиму волки лютовали, выгрызли всех подчистую. А Абрамку мать успела прямо в люльке на дерево подвесить. Там его Мабук и нашел, на дереве, через день. Выходил его, чуть живого, да мальчишка так здесь и прижился.
– Прямо не замок, а сиротский приют какой то, - шмыгнула я носом и отвернулась.
– И ты тоже, что ли?
– сочувственно заглянула мне в лицо женщина.
– Ну, не реви. Ты ведь уже большая,
– Чего-то не нравится мне сегодня твой капустный вид. Ты о чем задумалась?
– Так, о девичьем, - тут же оживилась я, вспомнив, зачем сюда пришла.
– Я вот думаю, что с Абрамкой спарринговаться мне удобнее будет не в этом платье, а в своей старой одежде и ботинках. Где они, Гильда?
– воззрилась я на женщину, как можно искреннее.
– Так у меня в шкафу. Сейчас переоденем тебя к твоей... ну, ты поняла. А это платье ты у меня оставишь. А то вид у него, как у тебя самой сегодня. Кинья! Принеси старые вещи госпожи!
– гаркнула она так, что я втянула голову в плечи...
На обед Абрамка не пришел. Сначала Гильда уверила меня, что у мальчишки могли возникнуть какие-нибудь срочные дела, но, позже, начала волноваться и сама. Я же, попрыгав, для приличия, у кухонного окна, решила сама его поискать. Правда, места, где Абрамка в этот момент мог оказаться, были для меня мало знакомы, так что начать поиски следовало с конюшни...
"Нет, как ни крути, но, в своей родной одежде все-таки гораздо приятнее", - размышляла я, решительно приближаясь к дверям предбанника. На месте дыры, на моей юбке, сейчас красовалась черная кожаная заплата в виде цветка с круглыми лепестками, шедевр от веснушчатой Киньи, а водолазка благоухала ароматом, сильно напоминающим жасмин. "Приятный подарок в дальнюю дорогу", - вздохнула я и открыла дверь... Пусто было, и в самой конюшне, и в "личных апартаментах" мальчика. Оставался только один, известный мне вариант - спросить про подростка у Валека, старого звонаря и "сожителя" Абрамки. Туда, к колодцу с колоколами, я и поспешила. Но, на отполированной годами лавочке, вместо Валека, я лишь увидела две добротно обработанные палки. Самого старика, стоящего в отдалении, и, пристально вглядывающегося куда то за донжон, я заметила немного позже. Валек то замирал, то начинал суетиться, беспомощно взмахивая руками, напоминая всем своим видом собачку, которой очень хочется сорваться с места, но без команды хозяина она это сделать никак не может. Наконец, он обернулся в сторону своего "поста" и заметил меня:
– Госпожа Вета!
– заполошно всплеснул руками.
– Что же это творится?! Ведь угробят они Абрашку, точно изувечат! Сами гляньте.
И тут, наконец, передо мной открылась левая половина замкового двора, до этого не знакомая. Она была зеркальным повторением правой, с той лишь разницей, что перед зданием-копией конюшни здесь была белой чертой прямо по камням, очерчена площадка для тренировок с оружием. В разных ее частях торчали несколько чучел, чем-то схожих с моим "Митей", а по центру на опорах стояла большая, грубо разрисованная мишень. Вот возле этой мишени сейчас и развернулось действо, так напугавшее старика. Я пригляделась, но, кроме фигур нескольких наемников, кидающих по очереди что-то в сторону круга, так ничего и не заметила.
– Что там происходит, Валек?
– приложила ладонь ко лбу.
– Они,
– Да вы что?
– потрясенно выдохнула я и рванула с места.
Абрамка был живой, с глубокой царапиной на скуле и от страха распахнутыми еще больше глазами. Мужиков было трое, и одним из них был Хлыст. Ну, вот и встретились... Как только мое появление заметили, на тренировочной площадке воцарилась полная тишина. В этой тишине я, трясущимися руками отвязала такого же трясущегося мальчишку, прижала его к себе на короткий миг и, пихнув в сторону, развернулась к наемникам лицом.
– Ну что, мальчики, а слабо во взрослую тетю ножи покидать?
– осмотрела каждого по очереди.
Незнакомые мужики переглянулись и один из них, с "подростковыми" прыщами и таким же хвостом, как у Борамира, но жидким и серым, выдавил:
– Шли бы вы отсюда, госпожа. А то тут серьезные люди делом занимаются.
– Ну, так, я тебе и предлагаю, по серьезному, а не просто так, над беззащитным ребенком поиздеваться.
– Да что с ней разговаривать, она же бешеная, - наконец, подал голос мой недавний "ухажер".
– Поглядите на нее, сейчас пена изо рта попрет.
– Ты бы, Хлыст, помолчал невзначай, - вышел между нами третий наемник, коренастый и со шрамом через весь лоб.
– Один раз уже свезло, второго может и не быть, - и обернулся к нам с Абрамкой.
– Простите, госпожа. И ты, малец. Увлеклись, сами не заметили.
– Ты их простил, Абрамка?
– склонилась я к мальчику, стоящему до сих пор в ступоре.
– Да, - выдохнул он и схватил меня за руку.
– Пойдемте отсюда, госпожа Вета. Здесь женщине не место. Пойдемте, - и потянул в направлении до сих пор маячившего Валека.
Мы уже отошли на приличное расстояние от последнего, торчащего на углу очерченного периметра, боевого чучела, когда я услышала за спиной крик Хлыста:
– А каково это, сменить солому на графскую простыню? Тебе понравилось, а, кобылка?
Не берусь судить, что чувствует человек, которому выстрелили в спину, но сравнение мне на ум пришло, в тот момент, именно такое. У меня даже дыхание перехватило в первую секунду, а потом я открыла глаза и посмотрела на замершего подростка:
– Абрамка, неси сюда свою тростку, сейчас мы ей испытание на прочность устроим.
– Госпожа Вета, - испуганно пробормотал он.
– Ведь он вас убьет и из-за меня. Не надо.
– Ты так плохо думаешь о своем учителе, мальчик? Неси, да по быстрее.
Что-то, видимо, во взгляде моем так вдохновило подростка на принятие решения, что он унесся к колодцу быстрее ветра. А я в это время, развернувшись к площадке, начала искать глазами "источник", порочащий честь мою и графскую. Таковой скоро нашелся, стоящий в "капитанской" позе, как раз у этого самого местного "Мити" на углу. Начали мы наш, отложенный на два дня поединок со скрещивания взглядами. Насмешливый и злой Хлыста и мой, преисполненный решимости и лишенный разума. Потому что, если у женщины в моем положении и при моих бойцовских возможностях такой имеется, то находиться она сейчас будет точно не здесь, а где-нибудь под кроватью, забившись в угол. Пока я так рассуждала, заняв себя разогреванием кистей рук, в одну из них мне ткнулась, предназначенная к испытанию тростка Абрамки.