Ключ для пешки

Кайлес Ирина

Эл положила руку ему на плечо, пламя немного утихло:

— Сейчас не время предаваться отчаянию, Ариас. Вам нужно идти дальше.

— Да… я знаю…

— Вспомни, ты сам говорил: «Утраты на пути неизбежны. Лучшее, что можно здесь сделать, — принять и смириться».

Ариас вздрогнул. Он один здесь понял истинный смысл того, что сказала Эл, и лишь сейчас осознал чудовищную жестокость слов, которые сам произносил совсем недавно.

— Простите меня… — едва смог прошептать ангел.

— Не мне ты должен говорить эти слова. Я уже простила, Ариас. Но сможешь ли ты сам себя простить? Ты хотя бы страдаешь заслуженно, — Элэйми

повернулась к ребятам: — Вставайте и идите. Уже недалеко, но, я чувствую, Саммаэль не успокоится до конца.

Все поднялись на ноги, вытирая слезы. Федя все же решился задать вопрос, уже долгое время не дававший ему покоя:

— Элэйми, скажите… почему вы не пришли, когда я звал вас в прошлый раз? Мы там чуть не погибли.

— Вы были в Аду, Федя. У меня нет туда доступа. При всем желании я не могла там появиться, но я видела силу вашей любви и надеялась, что вы справитесь. Я не ошиблась. Ну все, идите же!

Они продолжали бежать по темному коридору. Федя задыхался, в боку невыносимо кололо, Ириша уже еле держалась на ногах. Но ребята не могли позволить себе остановиться даже на минуту: страх подгонял их вперед.

Внезапно прямо перед Федей вспыхнул ярко-алый огонь, высотой метра два. Юноша отпрянул назад, споткнулся, упал и тут же вскочил на ноги. Огонь исчез так же быстро, как появился. На его месте стояла уже знакомая фигура в строгом черном костюме. Дэмиаль пристально смотрел на подростка. Темносиние, как море в непогоду, глаза ангела излучали непоколебимую уверенность: он сейчас абсолютно точно знал, что делает и к чему это приведет. Ариас вмиг встал между ним и Федей:

— Уйди с дороги!

— Не переживай, я ненадолго, — Дэмиаль был насмешливо спокоен, что встревожило Ариаса еще больше. — Я просто расскажу одну маленькую историю и уйду.

— С чего ты взял, что мы будем тебя слушать?

— Придется. Отойди, Ариас, я не причиню ему вреда. Я хочу видеть его глаза.

После минутного колебания Ариас все же отошел в сторону. Дэмиаль продолжил:

— Ты никогда не задумывался, Федя, что у каждого события есть определенная причина, и событие — только ее следствие?

Федя молча смотрел на черную фигуру.

— Ты не задумывался, почему погиб твой отчим? — продолжил Дэмиаль. — В чем причина его гибели?

— Замолчи! — Ариас побелел.

— Нет, Ариас. Он должен это услышать.

— Прекрати!!! — Ариас поднял руку, она уже наполнилась ярким светом…

— Нет! — Федя схватил ангела за запястье. — Пусть он скажет! Я хочу знать! Ариас, тяжело дыша, отвернулся.

— Ты помнишь, каким был твой Сосуд, Федя, до гибели Олега? — Дэмиаль медленно ходил по коридору, не спуская глаз с юноши. — В нем были только редкие золотые прожилки, которые уже начинали растворяться во тьме. Твой Сосуд был идеален для того, чтобы открылись черные Врата. Взгляни на него сейчас: ровный золотистый свет. Ведь так? Ты помнишь, как и когда он стал таким?

До Феди смутно начал доходить смысл слов, но все внутри яростно сопротивлялось и отвергало его догадки. Не может быть, чтобы… Это не может быть правдой!!!

— Ты зря отказываешься поверить, — Дэмиаль будто читал его мысли. — Это истина. В судьбе Олега не предполагалось такого сценария: он должен был дожить до глубокой старости, твоя мама всю свою жизнь прожила бы с ним. Он действительно был ее половинкой. Смерть Олега — следствие. Теперь ты понимаешь,

в чем причина? Да, Федя, причина — в Сосуде, в том, что надо было изменить его содержимое. Любым способом и любой ценой. И сделал это, заметь, не я. Спроси Ариаса, чья это работа. Спроси, не стесняйся.

Федю трясло. Он перевел взгляд на Ариаса и понял: Дэмиаль говорил правду.

— Ты забываешь, Дэмиаль, всегда есть несколько вариантов, — голос Ариаса был тихим и подавленным. — Олега ждала куда более страшная гибель, если бы открылись черные Врата.

— А это не важно, Ариас, — Дэмиаль торжествовал, — уже не важно. Теперь я все сказал, можете продолжить свой путь. Я освобождаю вам дорогу.

Дэмиаль закрылся плащом и исчез.

Задыхаясь, Федя прислонился спиной к стене, судорожно, до боли в пальцах, схватился за каменный выступ… Все поплыло перед глазами… Олег падает, закрывая его своим телом, юноша снова чувствует, как по его груди стекает теплая кровь… Перед ним снова стоят носилки, окровавленное тело Олега закрывают белой простыней… Мама на похоронах, убитая горем… И все из-за того, что он не мог простить, не мог избавиться от обиды и боли?! Неужели только так можно было все исправить?!! Это же чудовищно! Чему тогда верить?! Это ли Свет, если он порождает такие события, если он причиняет такую боль, если он убивает?!! И может ли быть этому оправдание? Может ли сейчас Свет вообще называться Светом? Пелена слез, застывших в глазах, теперь правильно отображала мир искаженной, мутной картинкой…

Шатаясь, Литвинов медленно подошел к Ариасу:

— Уходи, — юноша сам не узнал свой голос. — Уходи, я не могу больше тебя видеть.

— Федя…

— Убирайся!!! — Федя изо всех сил ударил ангела в грудь обеими руками.

Ириша кинулась к нему, едва удержала:

— Федя, не надо! Подожди, успокойся…

Ариас, подавленный и мрачный, посмотрел на Федю, на Ирину и наконец произнес:

— Мне очень тяжело далось это решение. Но это был шанс… Я не мог допустить… Сейчас я понимаю, насколько ужасной была эта ошибка. Прости меня. Я бы жизнь отдал, чтобы…

— Жизнь бы отдал?! — презрительно и гневно перебил его Федя. — Уточни чью!

Ариас на мгновение прикрыл глаза, непроизвольно резко откинул голову назад, словно получив пощечину.

— Ты прав. Я заслужил эти слова, — тихо, через силу, выдавил он. По светлым волосам пробежали длинные язычки огня. — Мне нет оправдания. Прости, если сможешь.

Ярко вспыхнуло пламя, и ангел исчез, растворившись в темноте.

Молчание затянулось.

— Федя, идем! — Рашевская тихонько потянула юношу за руку.

Литвинов не двинулся с места. Зачем теперь идти дальше?! Ради чего?! Открывать дорогу Свету?! Убийце, ломающему судьбы не глядя, просто ради достижения цели? Что же будет, когда откроются светлые Врата? Элэйми этого не показала… И стоило ли все таких мучений?! Вот за это он боролся, это защищал, за это готов был умереть?!

Ян с Ириной что-то говорили… просили… кричали… Федя ничего не слышал. Мир заволокла черная, беспросветная пустота. Все внутри перевернулось. Боль словно острым ножом вспорола смысл происходящего, вывернула наизнанку, уничтожила цели, заставила забыть об опасности, ослепила до такой степени, что юноша не видел даже слез на лице любимой.