Ключ для пешки
Шрифт:
Остаток дня Федя провел за синтезатором. Музыка была лучшим лекарством. Тяжесть и тоска, мертвой хваткой сдавливающие сердце, на миг ослабляли тиски, перерождались в звуки и улетали…
Прошла еще неделя. Федя шел из школы один: Ян пересдавал физику. Сегодня не было ни музыкалки, ни тренировок, поэтому юноша прямиком направился домой. Федя медленно брел по школьному саду, и вдруг… то, что он услышал, проходя мимо беседки, заставило его остановиться. Это был голос Ирины, раздраженный и расстроенный:
— Бочков, ты не представляешь, как ты меня уже достал! Оставь меня в покое!
— То есть, ты считаешь, со мной можно
— Как поступать?! Я никогда и ничего тебе не обещала! Неужели ты сам не понимаешь?! Ведь по сути ничего и не было…
— Значит, для тебя ничего не было?! — в голосе Бочкова послышалась такая неподдельная боль, что Федя вздрогнул. — Так знай, что для меня было!!! Было и будет!
Послышались звуки борьбы.
— Костя, прекрати!..
— Ты все равно будешь моей!
— Пусти!.. — в голосе Ирины что-то резко изменилось, появился настоящий испуг. — Ты… ты совсем идиот?!
Взбешенный, Федя влетел в беседку. Увиденное привело его в еще большую ярость. Бочков, повалив Рашевскую на широкую скамейку, пытался расстегнуть ее блузку. Девушка сопротивлялась изо всех сил, послышался треск рвущейся ткани. Рашевская вскрикнула, ударила Костю, но это мало помогло.
— Вот подонок! — Федя кинулся к Бочкову.
Тот, вздрогнув, отпустил Ирину, резко повернулся:
— Какого черта тебе здесь надо?!!
— Оставь ее в покое!
— Не лезь не в свое дело!!!
— Я, Бочков, конечно, знал, что ты полный ублюдок, но не до такой же степени!
— А ей именно так нравится!
— Давай ее спросим!
Бочков, в ярости, бросился на Федю, но уже через две минуты лежал на полу беседки с разбитым в кровь лицом. Федя вывернул ему руку за спину.
— Пусти, придурок, больно!
— Так тебе больно, Бочков? — Федя еще сильнее надавил на руку, Костик застонал. — Один, без дружков, ты менее смелый.
— Пусти, ты мне руку сломаешь!
— Подожди, ты сначала должен кое-что послушать, — свободной рукой Федя достал из кармана мобильник, нашел нужный файл и включил запись. Бочков побелел. — Узнаешь?
— Где ты это взял? — голос Костика резко изменился. — Рашевская, это что, ты?!!
— Да, Костя, это я, — проговорила Ирина. Она вытирала остатки слез, придерживая на груди разорванную блузку. — Я лишь надеялась доказать, что ты не способен на подобную подлость, но все получилось наоборот. К сожалению, я в тебе ошибалась.
— Видимо, я в тебе тоже, — язвительно выдавил Бочков. — И какой надо быть…… чтобы еще и на диктофон это записать! Уж от тебя-то я такого не ожидал!
— Заткнись, это я записал, — вмешался Федя. — Я сидел за соседним столиком.
— Я не мог сесть с тобой за соседний столик!
— А сел, Бочков, сел! Просто ты меня не узнал, а это уже другой вопрос.
Бочков молчал, а Федя наслаждался моментом:
— Так вот, Бочков, если ты еще хоть раз пальцем дотронешься до Рашевской, в тот же день эта запись будет лежать в ментовке. Ты все понял?
Бочков тяжело дышал. Так хреново ему еще не было.
— Ты понял?! — повторил Федя, сильнее нажав на руку.
— Да… — с ненавистью выдавил Костик.
Федя отпустил его, Костик тяжело поднялся, рукавом вытер кровь с лица, плюнул и молча ушел.
Ириша подошла к Феде:
— Спасибо. Ты мне очень помог.
Федя улыбнулся. И, сам удивляясь своей смелости, спросил:
— Тебя проводить?
Радостно улыбнувшись, Ириша кивнула. Федя взял ее сумку, и они вышли из беседки.
Глава 30
Федя сидел в своей комнате, в кресле, и впервые после смерти Олега счастливо улыбался. Конечно, то, что он три раза проводил Рашевскую до дома, еще ничего не значило. Зато он мог наконец нормально с ней разговаривать, и при этом у него не заклинивало мозги и не отнимался язык. Но стоило ему вспомнить тот быстрый взгляд, который вчера, прощаясь, она украдкой бросила на него, как все внутри наполнялось невообразимым ликованием и надеждой. Переполненный эмоциями, Федя сел за синтезатор. И вдруг… болью вспыхнула на правой ладони отметка. О нет!!! Только не сейчас!!! Учитывая события предыдущего тура, Федя вовсе не был уверен, что из шестого испытания он выйдет живым. И сейчас, именно сейчас, когда Ириша к нему ближе, чем когда-либо, сейчас умереть?!! Но выбора все равно не было. С тяжелым сердцем, он достал из шкафа уже приготовленную на этот случай барсетку, прикрепил ее к поясу, подошел к ноутбуку. На экране вращался уже до отвращения надоевший знак. Федя окинул взглядом свою комнату, будто прощаясь, приложил руку к экрану. Закружил вихрь. Но… что-то пошло не так. Рука быстро освободилась: исчезло уже привычное ощущение, что она всосалась в экран. Вихрь почему-то замедлился и… остановился. Федя замер в невесомости. Все кругом покрыл плотный серый туман. Федя висел в воздухе, в абсолютной тишине. Ничего не было видно. Юноша понял: он завис где-то «по дороге», в некоей зоне небытия. Федя пытался куда-нибудь сдвинуться, но лишь беспомощно барахтался в воздухе. Не успел подросток по-настоящему испугаться, как пространство вокруг залил голубоватый свет, который, усиливаясь с каждой секундой, вдруг стал невыносимо ярким. Федя зажмурился и… внезапно почувствовал под ногами твердый пол. Юноша открыл глаза и в изумлении замер. Напротив него стояла высокая стройная женщина ослепительной красоты в белоснежном брючном костюме. Литвинов даже засомневался, можно ли назвать это невероятно прекрасное, неземное существо просто женщиной. Во все стороны от нее исходили сияющие лучи мягкого света. Платиново-белые прямые волосы обрамляли лицо, черты которого могли бы послужить эталоном совершенства. Посередине лба пролегала дорожка искрящихся капелек-бриллиантов. А глаза… Сколько же ей лет? На вид тридцать — тридцать пять. Но глаза… Чистые, как у младенца, и мудрые, как сама Вечность. Федя закрыл рот, осознав, что у него просто отвисла челюсть. Он жутко смутился и оробел. Несмотря на ангельский облик, женщина излучала необыкновенную властность и силу.
Юноша осторожно огляделся вокруг. Никого и ничего. Только гладкий зеркальный пол, уходящий во все стороны в бесконечность, а вверху вместо неба — ровное голубое сияние.
— Здравствуй, Федя, — голос незнакомки звучал словно музыка небес.
— Здравствуйте, — с трудом выдавил Литвинов.
— Извини, что прервала твой путь в Игру. Мне необходимо поговорить с тобой до начала этого тура.
— А-а-а… вы кто?
— Я повелеваю Светом. Мое имя Элэйми. Можешь называть меня просто Эл.
— Вы… све… — Федя осекся, побоявшись ляпнуть лишнее.
— Что тебя смущает? — улыбнулась Элэйми. — В нашем мире можно выбрать любой облик. Мне ближе женская сущность. И успокойся: я не Бог. Надо сказать, люди довольно странно его себе представляют. Выражаясь языком людей, я наемный топ-менеджер.
Федя понял, что она еще и мысли его читает… Едва уловимое движение длинных ресниц, и… их окружил большой шар насыщенного цвета индиго.
— Не хочу, чтобы нас кто-то слышал, — произнесла повелительница светлых сил.