Ключ доблести (В погоне за счастьем)
Шрифт:
«После заклятия». Так она называется, вспомнила Зоя. Спящие принцессы лежат в стеклянных гробах. Не мертвые.
«Хуже, чем мертвые», — с содроганием подумала Зоя.
Почему она не признаётся ему в любви? По одной причине.
Кейн не видит, что у нее в душе. Не видит и не понимает. Именно поэтому она не раскроет душу. Чтобы не подвергать Брэда опасности — по крайней мере, еще несколько дней.
— Ты повесил картину здесь….
— Проклятье, Зоя! — Брэд рывком оторвал ее от себя и снова чертыхнулся, увидев умоляющие глаза. — Да, я повесил ее здесь.
Брэд разомкнул
— Я понимаю, что прошу слишком много.
— Ты меня проверяешь.
— Возможно. Не знаю, — она провела пальцами по его волосам. — Все случилось так быстро. Будто огромная, мощная волна. Иногда мне кажется, что я не успеваю за своими чувствами, но я точно знаю, что не хочу причинить тебе боль. И не хочу с тобой бороться. Мне нужно двигаться в собственном темпе, и отчасти это связано с ними, — Зоя кивнула на полотно, потом встала и подняла халат. — Тут уж ничего не поделаешь.
— Думаешь, что я способен бросить тебя, как это сделал Джеймс Маршалл?
— Думала, — Зоя завязала пояс и посмотрела на Брэда. — Я действительно так думала. И еще мне казалось, что меня тянет к тебе именно потому, что вы чем-то похожи. Но я разобралась — и в том и в другом. Мне еще многое нужно выяснить, Брэдли. Прошу тебя подождать, пока я закончу.
Он немного помолчал, потом щелкнул выключателем. Теперь на картину можно было смотреть при свете лампы.
— Когда я впервые ее увидел, у меня было такое чувство, словно меня схватили за горло. Я влюбился в это лицо, был околдован им… Твое лицо, Зоя. Не знаю, как это назвать… Встреча с тобой вызвала у меня такие же чувства… Но я тебя не знал, не знал, какая ты. Я не знал, что у тебя в сердце и в душе, что тебя раздражает, а что заставляет смеяться. Я не знал, что ты любишь желтые розы и умеешь не хуже меня обращаться с молотком и другими инструментами. Не знал десятки мелочей о тебе, которые знаю сейчас. То, что я ощущал, глядя на лицо на картине, не идет ни в какое сравнение с моими чувствами к женщине, которой это лицо принадлежит.
Зоя с трудом смогла ответить на это признание — слова застревали у нее в горле, так его перехватило.
— Женщина, которой оно принадлежит, никогда не знала такого, как ты. И даже не надеялась узнать.
— Постарайся разобраться в том, что происходит, Зоя. В противном случае мне придется сделать это за тебя.
Она усмехнулась.
— Нет, ты действительно неповторим! Для меня эта неделя очень важна, а когда… — Зоя замолчала и снова посмотрела на картину.
Сердце ее учащенно забилось.
— О господи! Может, все очень просто? Может быть, ключ там?
Дрожа от нетерпения, она подошла к камину и принялась рассматривать полотно. Ее взгляд остановился на ключах, которые Ровена изобразила разбросанными по земле возле гробов.
Затаив дыхание, Зоя поднялась на приступку и протянула руку. Пальцы натолкнулись на холст. Зоя попробовала еще раз, крепко зажмурившись и пытаясь представить, что ее рука проникает в картину, а пальцы сжимают ключ. Как у Мэлори.
Холст был твердым, а ключи остались лишь мазками краски.
— Я думала… — разочарованная, Зоя отступила. — На минуту мне показалось… Как глупо!
— Нет,
— Правда? Но ведь ключ должен найти не ты.
— Кто знает? Может, на этот раз все иначе.
Зоя не отрывала взгляд от картины.
— Нет, это не они. Ровена нарисовала эти ключи много лет назад. И картина выражает отчаяние, правда? Утрату… Не надежду и не радость свершения. Настоящие ключи лежат там, где их не найдет ни один смертный, а боги не могут ими воспользоваться. К моему ключу ведет не отчаяние, а преодоление. Я это понимаю.
Тем не менее ночью Зое снилось, что она попадает внутрь картины и идет мимо неподвижных оболочек принцесс, лежащих в стеклянных гробах. Ей снилось, что она поднимает все три ключа и приносит к шкатулке с пульсирующими в ней голубыми огоньками. Вставляет в замки, но ни один ключ не поворачивается.
В отчаянии она смотрит, как огоньки гаснут и их стеклянная тюрьма становится черной.
18
Следующим утром Мэлори вихрем влетела в «Каприз», размахивая несколькими экземплярами «Курьера».
— Статья! Статья о нас в утреннем выпуске!
Она посмотрела направо, налево, потом наверх и тяжело вздохнула — навстречу ей никто не бросился. Неужели известие о том, что статья Флинна о «Капризе» и изобретательных хозяйках салона — эта аттестация ей особенно понравилась — помещена на первой странице, среди главных новостей Вэлли, нисколько не волнует ее подруг?
На ходу расстегивая пальто, Мэлори поспешила на половину Даны. Стеллажи с книгами и два изящных столика с креслами вызвали желание закружиться в танце — так все было здорово. Улыбаясь, она вбежала в следующую комнату и увидела Дану, которая стояла за конторкой и прижимала к уху трубку телефона.
Мэлори взмахнула газетой, но Дана лишь кивнула в ответ, продолжая разговаривать.
— Совершенно верно. Да. У меня есть на складе. Буду очень рада. Я могу… да… хорошо, я не… ну… — Она изобразила понимание, признательность, а когда Мэлори бросила газеты на конторку перед ней, несколько раз повела бедрами, словно в танце. — Переключаю вас на салон.
Дана с сомнением посмотрела на новый телефон и возвела глаза к потолку:
— Господи, помоги мне все сделать правильно и не отключить ее. — Дана нажала кнопки, скрестила пальцы и повесила трубку.
Через секунду послышался тихий звонок наверху.
— Уф-ф-ф. Просто не верится, Мэл.
— Скоро будешь делать это автоматически. Посмотри лучше сюда! Смотри! — Она ткнула пальцем в газету.
— А, это… — Увидев, что Мэлори смотрит на нее с удивлением, Дана извлекла из-под конторки несколько газет. — Я купила пять экземпляров. Два раза прочитала. Хотела третий, но отвлеклась на телефонный звонок. Мэл… Боже, кажется, это твой.
— Мой?!
— Твой телефон! — Дана выскочила из-за стойки, схватила Мэлори за руку и потащила на другую половину «Каприза». — Я пришла десять минут назад, а телефоны уже звенели. Зоя сказала… впрочем, неважно. Ответь.