Ключ Эдема
Шрифт:
Ни Элиана, ни Закария не промолвили ни слова за целый день, и даже когда остановились на ночлег, обходились без слов. Каждый поел, стараясь находиться друг от друга подальше, так же и легли.
Уснуть ей не удавалось. Все слышалось то шипение змеи, то шорох от лапок скорпиона, то чудилось, что Закария крадется, чтобы убить. Всю ночь она пролежала, не смыкая глаз. Едва небо посветлело, Элиана шумно принялась складывать лагерь, чтобы своими действиями разбудить крепко спящего Закарию. Но он поднялся, когда она уже находилась в седле. Утро прошло в таком же безмолвии. Дорога предстояла долгая, и Элиана думала о том, что
Весь день жарко пекло солнце. Изнывая от зноя, Элиана то и дело прикладывалась к бурдюку с водой. И в один из этих моментов лошадь неудачно оступилась. Девушка едва не выпала из седла, но удержалась, а вот бурдюк, разливая воду, полетел в песок. Ругаясь самыми сочными словами, она спешилась и подобрала емкость, которая вся теперь была в песке и снаружи, и внутри. С тоской Элиана посмотрела на оставшиеся припасы. Их стоило растянуть на дольше, поскольку до ближайшего источника было еще дня два пути: они выбрали извилистый обходной путь, чтобы не встретиться ни с воинами Саладина, ни с крестоносцами. Поселений здесь почти не было, а колодцы встречались так редко, что воду стоило беречь.
Раздосадованная Элиана убрала испачканный пустой бурдюк в подседельную сумку и вернулась на лошадь.
Спустя некоторое время в горле стало першить от жажды. Сказывалось нервное напряжение и бессонная ночь. Когда она стала кашлять и тяжело дышать, из упрямства лишь не беря отложенную про запас воду, перед ее лицом возник бурдюк, из которого донесся манящий всплеск.
Она перевела хмурый взгляд на едущего рядом Закарию. Кажется, она это сделала впервые за то время, как они покинули монастырь. У него был скромных размеров тюрбан из ткани цвета песка, что позволит легко спрятаться в случае необходимости, и такого же оттенка кафтан. Платок закрывал нос и рот от песка, но на веках и ресницах, точно крупицы золота, переливались в солнечном свете песчинки. Он походил на духа пустыни, духа, дающего путнику слабую надежду, манящего его миражами к смертельной опасности.
Элиана отвернулась от предложенной помощи.
– Вода не отравлена, – платок заглушил его голос.
– Ты касался ее своими губами. Значит, отравлена.
Он тихо рассмеялся и убрал бурдюк на пояс.
– Когда-то мои губы касались тебя, но ты выжила. Видимо, мой яд для тебя не опасен.
– Не смертелен – да, но опасен.
Еще несколько часов они проехали молча, пока Закария вновь не нарушил тишину:
– С кем мы должны встретиться в Византии?
– Разве учитель не сказал тебе? Последнее время вы проводили вместе столько времени.
– Лишь потому, что ему нужен был целый день, чтобы выдавить из себя хотя бы два слова, – снова развеселился Закария.
Элиана фыркнула. Она была недовольна таким непочтением к старику, хотя сама и позволяла мысленно говорить о нем куда хуже. С того момента, как Закария похитил все внимание Натана бен-Исаака, она ощущала себя брошенной, лишенной внимания, и все еще хранила обиду. Но кто такой этот наемник, чтобы в подобном тоне высказываться о мудрейшем человеке?!
– Значит, он и тебе не рассказал, иначе бы ты так не злилась, – лучник удовлетворенно цокнул языком, заставляя свою лошадь ускориться.
– Не загоняй кобылу! – прикрикнула Элиана, – нам еще предстоит много дней в пути.
– И я хочу их
– Я ошиблась, можешь ехать впереди, – как можно громче произнесла девушка, чтобы тот ее хорошо расслышал. – Так мне будет проще прицелиться тебе в спину!
– Все ваше племя может бить лишь со спины! Даже среди еврейских мужчин нет воинов! – Закария заставил лошадь развернуться и с вызовом посмотрел на спутницу.
– Пожалуй, мы родились в одном племени, – не стала спорить Элиана, – раз уж ты предпочитаешь не ввязываться в драку, а стрелять издалека, чтобы ненароком не пораниться.
– К тебе я не приближусь вовсе не из страха, а потому что от тебя смердит, как от грязной свиньи, – выплюнул он и, повернув лошадь, ускорил ее ударом пяток.
Их путь пролегал не напрямик к Константинополю, что сохранило бы время, но, вероятно, стоило бы им жизни. Карта, которую вручил старик Натан бен-Исаак, вела их путями извилистыми, словно не привести хотела, а запутать, затерять в пустыне, вдали от городов и поселений, чтобы навсегда они забыли, откуда шли и куда. Вот однажды вывела их тропа на вершину пологого холма, похожего своими очертаниями на лежащего верблюда. Элиана поднялась первая. Не спешиваясь, осмотрелась, что за долина раскинулась впереди.
– Идем! – бросив лишь взгляд, окрикнул ее Закария. – Или на песок не насмотрелась?
Но Элиана не тронулась с места. Вглядываясь в окаменевшие глыбы некогда нанесенного ветром песка, она вдруг увидела странные очертания, никак не похожие на случайные кочки. Направив свою лошадь вниз, с холма, она почти на ходу выпрыгнула из седла и присела возле того, что примерещилось ей сквозь песок.
Нет, теперь она была уверена, что ей не показалось. Смахнув ладонью солнечную пыль, она очистила выступающий камень прямоугольной формы, шириной с круп лошади.
– Что ты делаешь?! – сквозь надменные нотки, привычные в голосе лучника, слышалось недоумение.
– Учитель знал, куда приведет нас дорога, – с рассеянной улыбкой произнесла Элиана, гладя теплую плиту, освобожденную из песчаного заточения. Оглянувшись, она теперь ясно видела подобные зубцы отовсюду, они выглядывали из-под песка, просматривались в очертаниях холмов, стали частью скал.
– Несомненно! Старый еврей направила нас на верную гибель без воды и пищи! – прорычал Закария, но все же подъехал ближе, ведомый любопытством. – Что это? Что за камни?
Элиана на миг забыла о тех чувствах, которые испытывала к спутнику. Восторг от увиденного сжимал сердце, словно телесной оболочки было недостаточно, чтобы вместить пережитые эмоции.
– Это не камни. Это колыбель. Колыбель спящего города, что некогда был обителью мудрецов. Вавилон.
Закария недоверчиво нахмурился, заведомо решив, что над ним неудачно шутят, но, оглядевшись, увидел то, что вызвало потрясение девушки. Он медленно спешился, будто всё еще не веря своим глазам, прошел мимо затаившихся под песчаным покровом руин. Он касался их пальцами, рассматривал кристаллики пыли на своей коже, будто мог увидеть застывшее время. Ничто не смогло разрушить крепкие стены, и потому пустыня надежно спрятала их, укрыла от лишних глаз.