Ключ к Ребекке
Шрифт:
— Я могла бы подождать, — сказал Елена.
— Разумеется, мадам.
Он отступил в сторону, приглашая ее зайти.
Елена переступила порог заветного дома и с любопытством осмотрелась. Она находилась в прохладной прихожей с кафельным полом и высоким потолком.
— Пожалуйста, проходите сюда, мадам. — Слуга пригласил ее в гостиную. Здесь были огромный мраморный камин и много предметов английской мебели. Елена почему-то подумала, что выбором обстановки занимался не Уильям: в глаза бросались чистота, аккуратность и совершенно нежилой вид комнаты. Что это говорит о его характере? В общем, ничего.
— Мое
— Спасибо, Джафар.
Едва слуга удалился, дверь открылась и в гостиную вошел мальчик лет десяти — очень хорошенький, с кудрявыми каштановыми волосами и гладкой кожей. Что-то в чертах его лица показалось Елене смутно знакомым.
— Здравствуйте, — сказал он. — Меня зовут Билли Вандам.
Елена в ужасе уставилась на него. Сын! У Вандама есть сын! Вот почему мальчик показался ей знакомым: он был очень похож на отца. Что же ей никогда не приходило в голову, что Вандам может быть женат? Такие мужчины, как он — очаровательные, добрые, симпатичные, умные, — уже к тридцати годам бывают расхватаны. Что за идиотизм? Вообразила, будто она первая его возжелала! Елена залилась краской от стыда за собственную глупость.
— Привет! — Спохватившись, она пожала мальчику руку. — Я Елена Фонтана.
— Никогда не знаешь, когда папа придет домой, — сказал Билли. — Надеюсь, вам не придется долго ждать.
Елена еще не до конца пришла в себя.
— Не волнуйся, я вовсе не… это не имеет никакого…
— Хотите выпить что-нибудь?
Как и его отец, он был настолько вежлив, что это выбивало собеседника из колеи. Елена поблагодарила его и отказалась.
— Мне нужно доесть свой ужин. Простите, что оставляю вас одну.
— Ничего страшного…
— Если вам что-нибудь понадобится, позовите Джафара.
— Спасибо.
Мальчик вышел, Елена в полном замешательстве села. Она была озадачена, как если бы в собственном доме нашла дверь в комнату, о существовании которой не подозревала. Она заметила фотографию на мраморной каминной полке и подошла поближе. Она увидела красивую женщину лет двадцати с небольшим. У нее были аристократичный вид и надменная улыбка. Елене понравилось ее платье — ниспадающий крупными складками шелк подчеркивал достоинства фигуры. Прическа и макияж дамы были и вовсе безупречны. Глаза женщины показались Елене знакомыми: ясные, проницательные, светлые. Такими же глазами смотрел на нее Билли. Значит, это мать мальчика и, следовательно, жена Вандама. Ну что же, у такого человека, как майор, должна быть именно такая жена — классическая английская красавица с высокомерным взглядом.
Елена еще раз мысленно отругала себя за глупость. Женщины вроде этой особы на фотографии, наверное, встают в очередь, чтобы выйти замуж за Вандама. Ему остается только отвергнуть их всех и влюбиться в египетскую куртизанку! Елена снова мысленно перечислила все то, что их разделяло: он пользовался уважением в обществе, а ее репутация была испорчена, он англичанин, а она египтянка, он, вероятно, христианин, а она еврейка, он хорошо воспитан, а она вышла из александрийских трущоб, ему под сорок, а ей двадцать три… Список можно продолжить.
С обратной стороны за рамку была засунута пожелтевшая от времени страничка, вырванная из журнала.
Семейный портрет в интерьере: привлекательный британский офицер, холодная и надменная красавица жена, умный и очаровательный сын, шикарный дом, деньги, положение в обществе и счастье.
Обо всем остальном можно забыть.
Елена прошлась по комнате, ожидая, не будет ли еще каких-нибудь сюрпризов. Разумеется, комната обставлена миссис Вандам лично — вот откуда этот совершенно бесстрастный стиль. Узор на занавесках гармонировал с приглушенным оттенком обивки и элегантными полосатыми обоями. Елене даже стало интересно, как выглядит их спальня. Тоже, наверное, холодна и безупречна, выдержана в голубых и зеленых тонах. Англичане называют этот оттенок «вода Нила», хотя он не имеет ничего общего с грязной речной водой. Интересно, у них раздельные кровати? Впрочем, узнать это ей не доведется.
У стены стояло маленькое пианино. Кто на нем играет? Должно быть, иногда по вечерам за него присаживается сама хозяйка дома, и тогда в прохладном воздухе разливаются божественные звуки Шопена… А умиленный муж сидит в кресле напротив и с обожанием смотрит на свою одаренную супругу. А может статься, и сам майор не прочь напеть романтическую балладу под собственный аккомпанемент. Или к лапочке-сыну приходит учитель музыки, и мальчик выстукивает неуверенными пальцами несложные гаммы, приходя из школы… Елена просмотрела кипу нот, лежащих возле пианино на стуле. Так и есть: без вальсов Шопена не обошлось.
На пианино лежала книга. Елена открыла ее и прочла первую строчку: «Прошлой ночью мне приснилось, что я вернулась в Мандерлей». Она с интересом прочла еще пару строк. Может быть, спросить, нельзя ли взять ненадолго эту книгу? Ей будет приятно читать то, что недавно читал он. С другой стороны, он не казался большим поклонником литературы, а просить что-либо у его жены ей не хотелось.
Вошел Билли. Елена отложила книгу, чувствуя себя виноватой, как будто она подглядывала. Билли заметил ее движение.
— Плохая книга, — сказал он. — Про какую-то глупую девушку, которая боится домохозяйки. Никакого действия.
Они сели друг напротив друга. Билли, очевидно, считал своим долгом развлекать гостью. Он был миниатюрной копией отца, за исключением этих чистых серых глаз.
— Значит, ты читал ее?
— «Ребекку»? Да. Хотя мне она не понравилась… Но я всегда дочитываю до конца.
— А что тебе нравится?
— Я люблю «теки» больше всего.
— «Теки»?
— Детективы. Я прочел всю Агату Кристи и Дороти Сейерз. Но больше всего мне нравятся американцы — Си-Си Ван Дайн и Реймонд Чандлер.