Ключ к счастью
Шрифт:
— Да знаю я, зачем вы сюда приехали. Вас должны были примерить на роль невесты для тупоумного сынка Джины Стрикленд. Где ваши глаза, мисс, где ваша гордость? Джина лучше нас с вами знает, на ком ей хотелось бы женить своего отпрыска. Это хитрая бестия! Можете не сомневаться, что претендентка уже давно выбрана, и, поверьте мне на слово, — это не вы!
— Ясное дело, это не я, теперь-то уж точно, — грустно согласилась Элис.
— И никогда бы из этого ровным счетом ничего не вышло! Разве Джина позволит сынку жениться на той, кто может занять в его жизни значительное место? Она женит его на девушке, которая заведомо согласится существовать на вторых ролях. Претендентка должна будет согласиться на это задолго до того, как ей позволят стать членом этой удивительной семейки! Элис, посмотрите
Элис не верила своим ушам.
— А вы, надо понимать, прекрасно знаете, какого обращения я заслуживаю? — ядовито переспросила она.
Гнев туманил ей рассудок, она сама не понимала, что спрашивает — это был прямой вызов Уорбертону. И негодяй ухватился за новую возможность приняться за свое.
— Я бы сделал сразу две вещи, до которых наш милый Роджер ни за что бы не додумался.
— О чем это вы?
— Я о том, что у меня с вами было бы все иначе! Во-первых, собирался бы я жениться или нет, только ни одна из моих женщин никогда бы не была унижена — ни тем, что боялась бы мне что-то о себе рассказать, ни тем, что носилась бы по магазинам, покупая на последние деньги платье, чтобы понравиться моей семье! А во-вторых, — продолжал он, — я…
— Ну, так что же «во-вторых»? — в нетерпении спросила Элис, устав от этого идиотского спектакля.
— А вот что, — произнес Ральф и, не торопясь, подошел к девушке, обнял ее за талию и поцеловал.
Действительно, за все время их знакомства Роджер ни разу не поцеловал ее. Да что там! Ни один мужчина до сих пор не целовал ее так! За свой более чем скромный сексуальный опыт Элис не испытывала столь невыносимо прекрасных чувств. Она вообще считала, что простому смертных не под силу такая мягкая, неодолимая власть над другим человеком. Кто еще сможет, глядеть тебе в самую глубину глаз и души? И вот она не сводит с него затуманенного взора приоткрыв раскрасневшиеся губы навстречу. Так обычно ведут себя на экране герои — любовники кинозвезды, что получают «оскаров» за роли в романтических фильмах. Как правило, им удавалось сыграть на экране подобные чувства. О какие чудеса творили эти мужчины — небожители в своих тошнотворных киноновеллах! Они соблазняли резвящихся нимф, беря их в плен чувственностью и искушенностью в любви! Но ведь наяву такого быть не может! Элис беспомощно прикрыла глаза, а открыла их, услышав возмущенные вопли Роджера:
— Элис!
— Роджер, позволь мне все тебе объяснить…
Но он явно не был настроен выслушивать объяснения недостойной невесты. Ральф же по-прежнему спокойным голосом произнес:
— Ладно, дорогая, счастливо оставаться, желаю вам объясниться с Роджером и Джиной. Хотя, думаю, вам это вряд ли удастся…
— Мама была абсолютно права насчет тебя, Элис. Из тебя никогда бы не получилось хорошей жены, — задохнулся Роджер.
— Роджер, послушай… Ральф, ну не молчите же, скажите ему, как все было на самом деле!..
— О, Элис, вы меня удивляете, неужто вы и правда ждете от меня помощи? Дорогая, вы, кажется, совсем забыли, как уперлись, когда пришел за помощью к вам… — И, направляясь к выходу, Уорбертон бросил:-Друг мой, твои мама более чем права: эта женщина совсем не подходит тебе. А мама у тебя — просто клад! Всегда советуйся с ней, прежде чем дело зайдет слишком далеко.
— Роджер!-почти крикнула Элис, но — напрасно. Последний шанс к примирению потерян — он уже ничего не станет слушать. Трус, негодяй, он отводит глаза! Отвернувшись от той, которая еще полчаса назад была его невестой, Роджер изрек:
— Сейчас поздно менять планы, сегодня рождественская ночь, и вряд ли мы сможем просить тебя уехать немедленно. Разумеется, в Нью-Йорке мы с тобой общаться уже не будем, но сейчас давай не нарушать приличия.
Вот это да! Батюшки, на каком же она свете? Собиралась за этого типа замуж, подумать только! Пусть между ними не было безумной любви, но планы — то они строили, он нравился ей, она его уважала, даже иногда восхищалась. И ведь у них могли бы быть дети! Оказывается, этому надутому ничтожеству
Не раздумывая больше, Элис бросилась наверх, в гостевую спальню, которую ей отвели, лихорадочно принялась собираться. Она открыла шкаф, сгребла в охапку все вещи, бросила их на кровать. Вот они, ее драгоценные наряды с чужого плеча! Смешно — они не принадлежали ей, когда она только собиралась их купить, как не принадлежат и сейчас, хотя она их уже купила. В этот миг Элис почти ненавидела эти шмотки. И надо же — совсем недавно они казались девушке такими роскошными! Она даже сцепилась из-за них с Уорбертоном, а теперь вот они лежат перед нею — просто-напросто пестрая куча барахла! Никогда больше она их не наденет! А так хотелось кое-что поносить — например, шелковую юбку. Элис нежно погладила блестящую ткань. Но нет! Вещи эти ей чужие, сама она здесь чужая, все здешние обитатели от души рады ее провалу! А она-то, как дура, стремилась понравиться им!.. Не надо ей больше ничего чужого— ни людей, ни вещей!..
Печальные мысли перебило ощущение холода. Элис замерзла. Надо же, она еще не успела уехать, а скаредная Джина Стрикленд, похоже, вырубила отопление в ее спальне. Ну их, этих чудаков! Слава Богу, что сюда они приехали на ее машине. Не нужно просить кого-либо подбросить ее в Нью-Йорк. Она сама сейчас уедет домой — и все! За несколько минут Элис переоделась в джинсы и свитер и собрала чемодан.
После рождественских каникул она обязательно позвонит в магазин и вернет обратно все, что купила, — может быть, хоть так ей удастся покрыть часть расходов. Она скажет им, что вещи были ей нужны лишь на время праздников.
Ax, как жаль, что она фазу не согласилась присоединиться к подругам, которые улетели на эти дни кататься на лыжах в Колорадо. Теперь остаток рождественских каникул она проведет в одиночестве — родители в Японии, подруги разъехались кто куда. Ее розовые мечты оказались так далеки от реальности!..
Элис скривила губы в горькой усмешке. Ее подруга Джулия не отговаривала ее от поездки и тем не менее… Когда Элис еще только собиралась, Джулия начала разговор с погоды:
— Ты все-таки едешь на север, не забывай! Даже если не будет снега, все равно там гораздо холодней, чем здесь! — Она тогда замялась, пытаясь поосторожнее, помягче подойти к волновавшей ее теме. — И не жди многого от этой поездки, не рассчитывай ни на веселье, ни на радушный прием! Тебе сейчас кажется, что ты решаешь главный вопрос своей жизни, но ведь случиться может всякое — я хочу сказать: вдруг события пойдут не по плану? Хорошо, что ты так радуешься поездке, говорят, те места очень красивые, но не забывай, моя дорогая, что люди везде люди. Что-то подсказывает мне, что от мамаши Роджера хорошего не стоит ждать.
Элис тогда ответила:
— Тебе просто никогда не нравился Роджер, поэтому ты так и говоришь!
— Да, ты права, я его терпеть не могу, но сейчас речь идет о другом: Роджер тебе, что называется, не пара, и можешь сколько угодно убеждать меня в обратном! И что бы ты ни говорила о нем — какой он хороший, надежный, обязательный, — уверяю: ты не сумеешь ни полюбить его ни быть с ним счастливой! Хоть сто раз повторяй, какая у вас будет шикарная семья, как народишь детей и пустишь корни. Можешь доказывать что для тебя это очень важно, как будто я так не знаю. Но ты же хочешь, чтобы все было начистоту? Тогда будь готова к тому, что ты ни в чем не сможешь на него положиться. Если в семье командует мать, значит, она и дальше будет командовать. И сам Роджер наверняка ничего не решает без нее. Более того, думаю, он женится на тебе, лишь, когда позволит его драгоценная мамаша. А уж она наверняка тебя невзлюбит, так что смотри — вот тебе лишь те проблемы, которые лежат на поверхности. Твой драгоценный Роджер больше похож на маленького избалованного мальчишку, чем на взрослого мужчину, которому можно доверить свою жизнь.