Ключ к счастью
Шрифт:
Лицо незнакомого человека мгновенно отразило глубокое удивление.
— Шутишь, что ли? Нет?! А тогда объясни мне, ради всего святого, с чего это вдруг вы решили объявить о вашей помолвке?
Элис сидела, глупо приоткрыв рот и не зная, что ему на это ответить. Да и что тут ответит — сказать «любила»? Ральфу и без слов понять и сама она знает прекрасно, что это не так, что ж тогда притворяться! Как она могла унизиться до того, чтобы строить планы совместной жизнь с тем, кого не любила?..
Но ведь кого-то такой брак мог бы вполне устроить. Ведь часто люди, решив
Элис задумалась, а Ральф неожиданно рассмеялся. Его хохот заполнил собой все пространство салона, и, начни она что-то говорить, ее простуженный шепот попросту бы потонул в раскатах громового, жаркого и… такого влекущего смеха. Элис слушала его, пытаясь не думать о той мужественности, которая сквозила даже в голосе Ральфа.
— Не вижу, не знаю, не думала!.. — сквозь смех только и смог вымолвить Уорбертон.
Элис растерянно уставилась на него, щеки ее горели.
— Разве я сказала что-нибудь забавное? Объясни, я посмеюсь вместе с тобой!..
Ральф уже не хохотал, а только стонал и всхлипывал.
— Насчет забавного… Вот уж и правда, ты меня позабавила. — И уже спокойнее добавил:
— Дорогая, у меня к тебе два вопроса. Первый; какой сегодня век на дворе? Второй: сколько тебе лет?
Напрасно ты смеешься над всей этой историей. У нас с Роджером много общего, мы оба хотели этого брака, хотели семьи и покоя.
— Подумать только — семьи и покоя! Как, неубедительно звучит! Сама посуди, для того, чтобы два человека поженились, достаточный это мотив? И потом, вы до такой степени разные люди, неужели ты не видела? Ты можешь, например, сказать, почему у вас с Роджером не дошло до постели?
Вопросы Ральфа ставили Элис в тупик. Они были слишком откровенны, ее от них бросало то я жар то в холод. Но все они били точно в цель!
— Думаю, тебя это не касается, — отрезала она.
— Ну тогда я тебе отвечу: вы не были до сих пор в постели только потому, что и не хотели близости. Остается только выяснить, кто этого больше не хотел — ты или он.
— Ты не понимаешь! Просто, представь себе, есть люди, не идущие на поводу у собственных инстинктов. Они, в отличие от животных, свои отношения строят не только на сексе.
Они спорили долго. Ясно было, что тема небезразлична им обоим. Ральф гнал машину, и так, за беседой, он сбавил скорость и въехал в большие каменные ворота. Элис увидела длинную аллею, ведущую явно в частные владения. Она огляделась вокруг.
— Где мы? Разве это станция техобслуживания?
— Да нет, это мой дом!
— Что? Твой дом? Но зачем ты привез меня сюда?
— Успокойся, Элис, уже утро, каникулы в самом разгаре. Здесь тебе не Нью-Йорк. До ближайшей станции техобслуживания ехать больше тридцати миль. По шоссе это довольно долго. Не забывай, сейчас праздники, так что я не гарантирую, что она работает. Думаю, что сейчас к тебе ванну погорячее, а не техобслуживание. И вообще, ты простыла, и тебе надо в постель
— Я хочу домой, — упрямилась Элис.
— Ну что ты уперлась, — убеждал Ральфа ты сама говорила, что дома сейчас
— Ты тоже собирался праздновать Рождество один?
— Да, — спокойно ответил он. — Предполагалось, что я буду веселить кузена, который собирался приехать со своей девушкой, помнишь, я говорил тебе, — Холли. Так вот, они забыли про ссору и в честь этого решили слетать в Майами. Вчера утром они отбыли. Я же, как и ты, поздно спохватился, чтобы поменять свои планы, и получилось то, что получилось.
— А как же я могу остаться у тебя? Мы» чужие люди!
— Но ведь ты уже проехалась в моей машине, не так ли? И подумай сама — куда тебе, такой простуженной, идти или ехать. Оставайся! Предотвратив его дальнейшие расспросы, и совершенно расслабившись, Элис согласилась:
— Хорошо! Я остаюсь. Но лишь до завтра. Завтра я закажу бензин и тогда…
— Ладно, договорились, только до завтра!
4
— И ты живешь здесь один? — спросила Элис. Ральф предоставил в ее распоряжение огромный мягкий диван. Она блаженно опустилась на него, забилась в самый угол и свернулась клубочком, ожидая, пока радушный хозяин принесет ей попить что-нибудь горячее.
— Да, я живу один, мне так больше нравится. Два раза в неделю приходит садовник вместе с женой, которая делает уборку.
— Но дом огромный, тебе в нем…
— Ну, говори же! Ты, наверное, хотела сказать — одиноко? Нет, не одиноко! Это правда. Я в семье единственный ребенок. Мама умерла, когда я был подростком. Отец постоянно был то в отъезде, то занят, и я рано привык к самостоятельности. Так и жил — сам по себе. В Кингстоне У нас был дом — как раз по соседству со Стриклендами. Но я всегда любил эту виллу — ведь ее построил еще мой дед. Конечно, кое-что я здесь переделал… Ты знаешь, я и правда люблю быть дин. Ведь когда в твоей жизни есть еще какой-то человек, приходится брать на себя обязательство и отвечать за его душевное и финансовое благополучие.
Элис услышала в этих словах намек, едва скрытый, на кузена, за которого, похоже, Ральфу случалось брать на себя слишком многое, как впрочем, и за других людей. Это каким-то непостижимым образом угадывалось в его характере. И непонятно, что им двигало, с каким чувством он вмешивался в судьбы и дела других…
Сейчас Элис просто терялась в догадках: возится ли он с ней из циничного любопытства или из обыкновенного сочувствия. Он до сих пор не женат. Ну, здесь все ясно. Судя по всему, Ральф не чурался женского общества, оно было ему приятно, но, тем не менее, связывать себя женой и детьми, обязательствами, в которые он, зная себя, уйдет с головой, не спешил…