Ключ Неба
Шрифт:
Наконец Элис убирает руку.
Маккавей задыхается. Слезы бегут у него по щекам. Никогда еще он не чувствовал такой боли.
Девушка вытягивает нож у себя из шеи, кладет на пол. Сжимает кулаки и начинает методично избивать набатейца по лицу. Слева. Справа. Слева. Справа. Слева. Справа. Слева.
Справа. Слева.
Когда она заканчивает, Маккавей лежит неподвижно. Нос – кривее, чем когда-либо. Губа разбита. Вокруг закрытого левого глаза уже наливается синева. Кровь, слезы и пот покрывают его лицо блестящей пленкой. Из носа текут сопли, вздуваются
Элис ощупывает свои руки. Только ушибы, переломов нет.
Прикасается к ране на шее. Плохо, но не смертельно.
Жизненно важное не задето.
– Хорошая драка. Только надо было тебе подготовиться получше, чтобы тягаться с кури. Она берет с пола нож Маккавея.
Заносит над сердцем.
– Увидимся в аду, приятель.
Да, кури… В аду… Ну давай, Играй…
Набатеец с огромным трудом заставляет себя не терять сознания.
Он едва различает копну ее волос и задумчивое выражение глаз.
…Играй…
Маккавей ждет, когда лезвие войдет ему в сердце. Ждет, что вот-вот увидится с матерью – там, в той жизни. Если только та жизнь вообще существует. Он хочет видеть Екатерину, быть с ней. Хочет, чтобы здесь и сейчас это поскорее закончилось.
Он даже готов поддаться противнице. Готов умереть.
Готов.
Голова Элис вдруг запрокидывается под невероятным углом.
Поднимается, а потом резко наклоняется набок на 100 градусов.
Падает на плечо и дальше, ниже. Брызжет кровь.
Нож отлетает в сторону и грохочет по полу.
Байцахан
Германия, Берлин, административный округ Лихтенберг, Арендсвег, 11, квартира 1Н
Байцахан в розовой больничной пижаме стоит над избитым в фарш набатейцем и изо всех сил пытается удержать тяжеленное тело мертвой кури.
Все, что дунху сделал сам, – схватил Элис за шею и сжал ее. Остальное – заслуга его новой руки. Маккавей с матерью объясняли ему возможности этой штуки. Говорили что-то насчет давления на квадратный сантиметр и увеличенной силы захвата. Байцахан пропустил тогда их слова мимо ушей.
Хотел проверить все лично.
Рука его прорывается сквозь кожу, мускулы, кости кури, словно это не человек, а охапка соломы. Через 3,7 секунды Байцахан вытаскивает наружу кусок позвоночника. Тот веревкой повисает в руке дунху.
Байцахан отпускает тело, и оно тяжело валится на бок.
Голова болтается на куске кости и ошметках плоти. Судороги еще несколько секунд сотрясают тело кури, оно дрожит. Как же неохотно она расстается с жизнью.
Как же неохотно.
Наконец замирает.
Байцахан плюет на искалеченное тело.
Элис Улапала мертва.
Ее Последняя Игра закончена.
Маккавей лежит рядом
– Рука работает, – удовлетворенно замечает Байцахан. Так, словно с Маккавеем ничего не случилось. И словно Екатерина не лежит мертвая всего в метре от них. – Отлично работает.
Дунху вспоминает Турцию. Драку с Калой. Маккавей тогда спас его почти точно так же: подкрался к шумерке и всадил нож ей в спину.
– Теперь мы с тобой квиты.
Он не сводит с механической руки восхищенного взгляда. Маккавей нечленораздельно мычит, очевидно соглашаясь с напарником. Разбитый рот и раздробленный зуб, впившийся в губу, не дают ему выговорить ни слова. Маленький монстр сейчас может покончить с ним в одно мгновение. А что, отличная идея: у него на счету будут сразу двое выбывших Игроков – всего за несколько секунд. Набатеец это понимает и благодарен дунху, что у того еще осталось чувство чести. Или признательность. Или принципы, которым это юное чудовище почему-то до сих пор следует.
Так что Маккавею есть за что быть благодарным. К тому же через несколько минут он отключится, и придется во всем полагаться на дунху. Роли меняются.
Байцахан почесывает задницу через разрез в больничной пижаме.
– Пойду отолью, – возвещает он и бесшумно удаляется.
Его шаги легче, чем у набатейца, тут Элис не ошибалась.
Хотя для нее это все равно ничем хорошим не закончилось.
Свет меркнет в глазах Маккавея.
Но, в отличие от кури, он еще очнется.
Шари Чопра
Индия, Сикким, Долина Вечной Жизни,
Наступает очередь Шари отойти ко сну.
И ей снится ужасный сон.
Она видит все, что произошло в берлинской квартире. Так, словно она была там, на другом конце света. Видит Элис в той спальне, умирающую трудно, мучительно. Шари кричит. Плачет. Пинает набатейца. Бросается на дунху, сжимая в руках длинный жезл, увенчанный сплетением шипов.
Но удары ее проходят сквозь противников. Она – призрак. Во сне время летит быстро. Шари видит, как Игроки собираются, уходят. Высоченный Маккавей обнимает низенького Байцахана за плечи.
Дунху любуется своей механической рукой.
Элис остается.
Истерзанная. Холодная.
Хорошая Элис. Благородная Элис.
Мертвая Элис.
Шари опускается возле ее тела на колени. Пытается придать мертвой кури более достойную позу. Не получается. Шари понимает: то, что она только что видела, – это не сон. Игрока, который смог бы защитить малышку Элис от всего мира, больше нет.