Ключ от черствого сердца, или Леди из нержавейки
Шрифт:
– У нас есть все координаты Митрофанова, – робко напомнил Левка. – Может быть, стоит сначала проверить его квартиру и дачу?
– Это займет слишком много времени.
– А ну-ка, собирайтесь, – скомандовал Виктор тоном, не допускающим возражений. – Совсем недавно моя нерешительность стоила жизни Алене. Я больше не стану сидеть перед телефоном в надежде, что кто-нибудь позвонит и что-нибудь скажет. Или что ситуация разрешится сама собой.
– Будь готов к тому, что в милиции тебе не поздоровится, – предостерег Глеб, рассовывая вещи по карманам
– Так мне и надо, – сказал Виктор. – Отпуск лучше всего проводить на Клязьме с удочкой из ивового прута и банкой червей, а не понтить по Америкам. Иначе сам, в конце концов, окажешься у кого-нибудь на крючке.
Первое, что почувствовала Полина, придя в себя, это холод. Он наползал откуда-то сверху. Не сразу она сообразила, что у нее на лбу лежит полотенце со льдом. Немного подрожав ресницами, Полина открыла глаза и поводила ими по сторонам. Обстановка комнаты, в которой она находилась, была впечатляющей. Кругом стояла мебель темного дерева, и каждая мелочь, дополнявшая интерьер, отличалась безупречным исполнением и изяществом. Дверь в комнату была закрыта, но где-то за стеной, вероятно, на кухне, какой-то мужчина разговаривал по телефону и смеялся. «Наверняка меня заперли на ключ, а судя по тому, что в окнах торчат верхушки деревьев, это не первый и даже не второй этаж. А жалко».
Полина осторожно сняла лед с головы и села на кровати. Ее не убили. Это хорошо или плохо? Если бандиты собираются ее пытать и мучить, то плохо. А если они вообще не планируют ее убивать, то хорошо. Надо это выяснить. Но очень уж боязно. «Полежу еще немного», – подумала она и снова упала на подушки. Натянула плед до самого подбородка и уже собралась было заплакать, как вдруг дверь приоткрылась и в комнату всунулась рыжая веснушчатая физиономия.
– Это вы! – воскликнула Полина.
Искорка радости, озарившая ее лицо, не осталась не замеченной рыжим типом, который теперь вошел в комнату весь целиком. Он, конечно, не подозревал, что Полина, считавшая его телохранителем Густова, ждала от него благодарности за спасение хозяйской шкуры.
– Это действительно я, – ответил он, пряча руки в карманы брюк. – Крепкая же у вас башка! Всего сорок минут беспамятства – и, пожалуйста, уже готовы к новым подвигам!
– Сорок минут? – недоверчиво спросила Полина. Ей казалось, что она была в отключке по меньшей мере сутки.
– Мы только что приехали. Ни один кубик льда еще не успел растаять на вашем челе.
– Зачем вы меня стукнули? – обиженно спросила Полина. – Если бы не я, ваш Густов уже был бы трупом.
– Мой Густов? Вот это мило! Он такой же мой, как и ваш.
– Да-а?
– Да. И не стройте мне глазки. Мне по штату не положено реагировать на смазливых девиц. Вообще-то, в каждом нестандартном деле смазливые девицы попадаются пачками. Не могу же я со всеми флиртовать.
Полина с трудом понимала, что он такое несет.
– Чего вам от меня надо? – подавленно спросила
– А ничего. Просто я вас изолировал. Властью, данной мне государством, так сказать. Чтобы вы, лапочка, не лезли куда не следует. Один раз я предупредил вас по-хорошему. Но вы не послушались.
Полина оперлась на локти и снова приняла вертикальное положение. Рыжий тип не пытался ей помочь и все так же стоял поодаль, не вынимая рук из карманов.
– Как вас зовут? – начальственным тоном спросила она, как будто это не он шарахнул ее по голове и притащил неизвестно куда, а наоборот.
– Константин Самойлов, будем знакомы. А как вас зовут, я знаю.
– Что я такого сделала, – спросила Полина, – что вам пришлось меня изолировать? Спасла жизнь Густову?
Рыжий наконец сдвинулся с места и, сделав пару шагов, опустился на соседнее кресло.
– Еще раз засветитесь, и вас просто убьют, – ровным голосом пообещал он, потягиваясь. – Вы даже представления не имеете, во что влезли.
– Я-то как раз имею, – пробормотала Полина.
– Может быть, поделитесь своими соображениями? – предложил Самойлов, следя за тем, как Полина поднимается на ноги.
– С какой стати?
– Хотите что-то за это получить?
– Разумеется, жизнь и свободу, – патетически сказала Полина. И без всякого перехода спросила: – Зачем вы за мной следили?
– Я следил вовсе не за вами, глупая вы голова.
– А за кем, за Густовым?
– И за ним в том числе. Кстати, может быть, мне все-таки стоит представиться по всей форме?
– Кажется, я уже и так догадалась, что вы из органов.
– Надеюсь, вас это радует.
Полину это и в самом деле радовало. Однако кое-какие сомнения в правдивости его слов оставались.
– А доказательства? – спросила она.
– Вы, главное, скажите, что является для вас доказательством?
– Возможность увидеться с братом.
– Хорошо. Только с одним условием. Вы расскажете мне, зачем затеяли всю эту возню вокруг благотворительного фонда.
У Полины радостно замерло сердце. Неужели рыжий действительно из органов?
– Так я могу позвонить? – осторожно спросила она.
– Давайте. – Самойлов взял со столика, стоявшего возле окна, телефонный аппарат и поставил на кровать рядом с Полиной.
«Ребята наверняка меня уже хватились, – подумала та, поежившись. – Интересно, не наделают ли они в честь этого глупостей? Или прошло слишком мало времени?»
Телефон зазвонил в тот самый момент, когда Глеб дрожащими руками закрывал дверь в лабораторию. Услышав пронзительную трель, он выронил ключи и метнулся обратно.
– Да? – крикнул он, схватив трубку. Виктор и Левка с напряженным вниманием следили за его реакцией, пытаясь догадаться, кто звонит.
– Только не говори мне, – завопил Глеб, брызжа слюной, – что все это время ты стояла в очереди за молоком!
– Слава тебе, господи! – пробормотал Левка, резко выдыхая воздух. – Это она!