Ключ от черствого сердца, или Леди из нержавейки

Куликова Галина Михайловна

– Ему нужно засесть дома, – твердо сказала Полина.

– Это само собой. Но вот на какой срок?

– Если потребуется, то хоть на год.

– Да нет уж, знаешь, я предпочитаю рискнуть и что-нибудь предпринять, чем превратиться в заключенного. Пусть даже камерой будет моя собственная квартира. И потом: вдруг кто-нибудь время от времени приезжает сюда вечером и проверяет – не горит ли свет? Получается, мне еще и светомаскировку надо устраивать? Нет, это слишком сложно, я обязательно на чем-то проколюсь. Конечно, если бы не было другого выхода, я бы пошел

и на это. Но другой выход есть.

– Значит, то, что сказал Самойлов, вам по барабану? – уточнила Полина.

– Ну, не то чтобы совсем по барабану, – возразил Глеб. – Просто надо быть умнее и осторожнее.

– Так мы будем продолжать? – еще раз переспросил Левка.

– Да. С того места, на котором остановились. С очаровательной Вероники, мое свидание с которой так глупо сорвалось. – Он с упреком взглянул на Полину.

– Твое свидание? – удивленно переспросила она. – Ты же сказал, что вы все перерешали? И что это Виктор поехал на свидание?

Виктор мгновенно покраснел и никак не мог сообразить, что бы такое придумать. Глеб тоже молчал, тупо глядя на сестру. Один Левка не растерялся. Сделав в воздухе легкомысленный жест рукой, он соврал легко и качественно:

– Он поехал, но по дороге передумал. Флирт в настоящий момент у него просто не получится. Он весь на нервах, и вообще…

– Да, я очень нервничаю, – подтвердил Виктор.

– Может, тебе стоит выпить успокоительное? – предложила Полина. – У тебя есть что-нибудь типа реланиума?

– Это слишком сильное средство, – не согласился Глеб. – Не надо засорять организм моего друга всякой дрянью. Пусть выпьет стопку водки и ляжет спать. Это лучшее снотворное!

– Лучшее снотворное – теплое молоко с медом, – не согласилась Полина. – Самое ценное, что его не надо принимать еще и утром, потому что голова болеть не будет.

– От рюмки водки голова тоже не болит, – сварливо возразил Глеб.

– Я хочу спать, – сказала Полина и потерла руками глаза.

– Витька, а мы все здесь разместимся? – спросил Глеб.

– Разместимся, – успокоил его тот. – Не колесить же по городу в такую поздноту. Мы и так не высыпаемся.

– Да уж, – усмехнулась Полина. – Уверена, что диванчик в лаборатории будет вспоминаться мне еще долгие годы.

– Надеюсь, что долгие, – сказал Глеб. – А это произойдет в том случае, если ты действительно перестанешь высовываться. Знаете, что я предлагаю? – Он с торжеством поглядел на окружающих. – Я предлагаю Витьке и Полине пересидеть здесь некоторое время и вообще не появляться на людях. Мне это развяжет руки.

– А вы? – спросила сонная Полина.

– Что мы? Левка с утра поедет в лабораторию и будет делать основную работу, а я отправлюсь в фонд. Если мне повезет, Ракитин явится на службу не с раннего утра, и до его приезда я успею наладить контакт с секретаршей Вероникой. Все согласны?

Виктор пожал плечами, Полина вообще ничего не ответила, потому что задремала. Один Левка по достоинству оценил план Глеба и, проходя мимо него, насмешливо прошипел:

– Сводник!

* * *

Вероника

Васильева была вовсе не из породы смазливых дурочек, к которой с первого взгляда отнес ее Глеб. Она была девушкой умной, а точнее, сообразительной. В один прекрасный день она села за письменный стол, взяла блокнот и выписала все свои достоинства в столбик. Затем трезво оценила их и поняла, что внешность, пожалуй, самое выдающееся, что у нее есть. Она правда не настолько хороша, чтобы пробиваться в модели или актрисы, тем более что для этого нужен еще и определенный склад характера. Но зато симпатичная мордашка и длинные ноги, безусловно, позволяли Веронике заняться поиском мужчины, который даст ей, так сказать, путевку в жизнь.

В конце концов, Вероника нашла Ракитина. Не бог весть что, но все-таки выход из положения. С его помощью, вернее, с помощью денег, которые он на нее тратил, можно было всерьез заняться собой и приумножить свой основной капитал – то есть внешние данные. Посещение салонов красоты, парикмахерских, спортивных клубов стало второй работой Вероники. Она относилась к этому делу гораздо серьезнее, чем к секретарским обязанностям, которые выполняла в благотворительном фонде, возглавляемом Ракитиным.

Однако на этом поприще она не перетрудилась. Не то чтобы она вовсе ничего не делала. Просто позволяла себе некоторые вольности. В бумагах, которые проходили через ее руки, царил легкий беспорядок, не всегда все они находились там, где им положено. Но ведь это не Совет министров, в конце концов!

Единственным, кто имел смелость к ней придираться, был заместитель Ракитина – Голубев. Этот скучный и бесцветный человек, которому только что исполнилось сорок, явно имел на ее покровителя определенное влияние. В чем тут дело, Вероника не понимала. Голубев постоянно делал ей замечания, когда сталкивался с очередным упущением. Но, несмотря на его въедливость, она не позволяла себе комплексовать.

А еще она никогда не позволяла заводить интрижки на стороне. Или даже просто флиртовать. Тем более с мужчинами, которые приходили в фонд. Они были разного возраста и разного социального положения, но Вероника считала, что это верх глупости – рубить сук, на котором сидишь. Она готова была рискнуть расположением Ракитина только в одном случае – если бы ей попался кто-нибудь более стоящий.

Понятно, что ее не мог привлечь тип, который уже дважды появился в фонде. Еще в первый раз он смотрел на Веронику слишком пристально, а сегодня вообще явился с раннего утра и устроился возле ее стола. Вероника окинула его оценивающим взглядом исподтишка и усмехнулась. Кажется, он связан с какой-то столовой. Нет, совсем не тот уровень, чтобы ее заинтересовать. Если этот тип начнет с ней заигрывать, то его ждет жестокое разочарование. Правда, он обаятельный. Но при этом есть в нем что-то неестественное. Он держится как-то неловко. Обычно так ведут себя люди, попавшие в чужую среду. Он словно чувствует себя не в своей тарелке, и это его напрягает.