Ключ от дома на горе

Шугов Борис

Штирлиц

Последнее слово, финал, концовка, результат – это та призма, через которую, скорее всего, в дальнейшем и будут смотреть на этот диалог, книгу, фильм, дело. Мы знаем, что Эдвард Льюис женился на Вивиан Уорд, сделав ей предложение с белого лимузина с кучей цветов в руках – и именно поэтому более терпимо относимся и к тому, что Эдвард, по сути, занимался рейдерскими захватами предприятий, и к тому, что Вивиан зарабатывала на жизнь проституцией.

У богатых людей хорошая биография; и чем беднее народ – тем больше бед и лишений в его учебнике истории.

Безответственность бедных

Требовать ответственности от бедных не

менее глупо, чем всерьёз требовать от собаки человеческой речи, и несравненно более подло. Если всё, чем ты распоряжался в своей жизни, либо не жаль потерять, либо можно отнять, только убив, то у тебя нет никаких оснований считать, что ты справишься с чем-то большим, чем твоё тело – и то оно под вопросом. Богатство народов должно прирастать не деньгами, но качеством и масштабом решений, принимаемых каждым гражданином; полагаем, Лев Семёнович нашёл бы куда ввернуть здесь свою «зону ближайшего развития», и это было бы уместно.

Потолок Питера

Основной парадокс в ситуации принятий решений заключается в том, что решения, которые затрагивают (например) национальный уровень, базируются на теориях, которые на этом уровне не проходят ни обсуждения, ни проверки на теоретическую целостность, а в лучшем случае обсуждаются в одном узком кругу, географически или организационно приближённому к субъекту принятия решений. Это не означает, что по каждому поводу нужен референдум, нет, это означает, что для принятия национального решения должна существовать национальная же экосистема, в которой «выживают» в обсуждениях наилучшие теории. Наука должна играть эту роль, но она её не исполняет.

Развлекаться нельзя мучиться

Делать из интереса к школьному предмету главную цель и фетиш означает потакать инфантильности и потребительскому отношению к миру. Воспитывая детей как детей, развлекая их вместо обучения, мы получим в итоге всё тех же детей, но играющих с нашим миром как с игрушкой, причём уже на законных основаниях. Игрушка в любой момент может надоесть, и далее со всеми остановками. «Интересно – значит, полезно» должно быть заменено на «интересно – значит, ловушка» как можно раньше; думаю, наши потомки будут благодарны нам за это.

Переводчики

Переводчики с других языков, в первую очередь с английского – первый рубеж по защите культуры, наш пограничный и таможенный дозор. Если они халтурят длительное время системно и в массовом порядке, язык и культура начинают изменяться, и, как правило, совсем не в лучшую сторону, а в сторону ассимиляции. Хей, гайс, вы там, возможно, не заметили, а мы уже давно филиал.

Против «бывает»

Чтение плохих книг и просмотр плохих фильмов отучают понимать причины происходящего, и обессмысливают само желание их искать и понимать. Человек, отравленный критическим количеством плохих историй, утрачивает способность как находить причины у событий, так и предвидеть последствия текущих поступков, во всём отдаваясь воле сиюминутной яркости, интереса или выгоды. «Так случилось», точка. Деградация, то самое мифическое сознание и пресловутое клиповое мышление – который соседство принимает за тождество.

Но ведь не просто так этот стакан стоит рядом с бутылкой.

Тутанхомон

Выражение «У каждого своя правда» ложно, поскольку реальность – одна, и, стало быть, правда тоже одна. Оно может означать предложение соглашения – что и ты, и я одинаково далеки от правды, что тоже ложно, поскольку в общем случае мы с тобой разные люди, с разным опытом. Соглашение или компромисс не равны постижению истины, такой компромисс в общем случае является худшим приближением

к истине, чем одна из противоборствующих позиций. Компромисс – самообман, наука – постоянное бегство от самообмана, а философия указывает, в какую сторону лучше бежать.

Ойлгос

Чья-то жизнь неполна без удовольствий, комфорта, путешествий или приключений – а наша жизнь бессмысленна без понимания этого мира. Понимать, что происходит и делиться этим пониманием с другими – что может быть выше, приятнее и достойнее; свет понимания, разгораясь, освещает прошлое, настоящее и будущее.

Точка отсчета

Искусственный интеллект получил правила шахмат и через четыре часа обыграл ДипБлю, лучшую шахматную машину. Точка отсчёта нужна, даже ошибочная – вспомним школьную игру «быки-коровы»: ценность не в том, что ты спросил, а в том, что ты получил в ответ. Мы не думаем, что мы сможем обыграть искусственный интеллект на его (теперь уже его) поле, но мы можем попытаться переиграть его на других полях: этики, веры, морали – если, конечно, будем достаточно в них хороши.

Требуется

Говорят, что фактов стало слишком много в ущерб качеству цельного знания. Нужны новые правила – либо правила обучения, позволяющие быстро освоить большой массив информации, либо новая парадигма, компактно умещающая в себя (и способная гарантированно восстановить из себя) все предыдущие истинные знания. А скорее всего, и то, и другое, поскольку объяснение (обучение) и понимание – две стороны одного процесса.

Вероятно, хуже всего будет компактифицироваться история – значит, там в первую очередь нужна «теория исторических последовательностей», новое объяснение и новое понимание, однозначно более фундаментальные, чем все имеющиеся и конкурирующие парадигмы (а также теории, подходы, концепции). Работа, в общем случае, не для последователей этих теорий и не для приверженцев существующих парадигм.

Убеждённость в существовании такого понимания базируется на допущении, что реальность существует и единственна, а наше знание о ней представляет собой «приближение» к ней в форме приближенной виртуальной действующей модели, существующей в сознании (для краткости мы предлагаем называть эту модель, точнее совокупность моделей, ойлгосом). Верхняя «граница точности» ойлгоса очевидно представляет собой саму реальность, с точностью до изоморфизма, а текущее состояние совокупного человеческого знания указывает на большие пробелы в нём, следовательно, модель-ойлгос всегда можно будет «уточнить». Здесь имплицитно заложено ещё одно предположение – непрерывности развития знания, что, вообще говоря, не очевидно; разбор этого предположения выводит нас на проблему времени.

Красота

Есть люди, испытывающие к красивому не то что подозрение, а скорее некое наблюдательское равнодушие – они просто отмечают и фиксируют факт красоты: объект красив, сообщение красиво. В общем, оторванном от жизни, случае, красота – это всегда хорошо, это благо само по себе; в реальности же, с её треклятой причинностью, обуславливающей всё и вся, у красоты тоже должна быть причина.

«Красиво» означает, что нечто или некто отвечает некоторым нашим предзаданным параметрам, укладывается в нашу личную априорную формулу. Здесь важнее всего то, что, во-первых, эти параметры, формула именно предзаданы, и, во-вторых, что они нами, в общем случае, не контролируются. (Можно ли заставить себя полюбить брюнеток, если любишь блондинок?). Более того, дело обстоит ровно наоборот – этот канон красоты, с которым мы сверяем всё подряд, от людей до сообщений в блоге, управляет нами, заставляя выдавать оценки сразу, в первые же секунды знакомства с объектом.