Ключ от двери

Силлитоу Алан

Пока все собирали вещи, туман рассеялся, словно кто-то поднял занавес над просторами Северной Малайи. Далеко внизу длинные полосы белого тумана еще оку­тывали скалы, но по мере того, как солнце грело все сильнее, они все редели над рисовыми полями и прибреж­ными болотами. Низкие отроги Гунонг-Барата виднелись на той стороне долины, и река, протекавшая на сотни фу­тов под ними, была скрыта зелеными волнами джунглей.

Отроги повыше, лежавшие далеко на юге, образовали на горизонте низкую расплывчатую линию голубоватых холмов. Маленькие деревушки были разбросаны по бе­регу в излучинах серебряных рек, которые, извиваясь, стекали с гор на густую зелень равнины, сливались там с мангровыми болотами и, наконец, достигали едва види­мого морского побережья.

—

Вот вам и пейзаж, любуйтесь сколько душе угод­но,— сказал Джек. — Жаль только, что жажду им не уто­лишь.

Бейкер заявил, что после четырехдневного подъема можно было ожидать большего. Брайн ничего не сказал, но, когда они гуськом стали углубляться в лес, он ушел последним. Все тут было слишком грандиозно, чтобы объять взглядом за несколько минут, и уж никак невозможно было унести все это с собой. Ему хотелось побыть здесь еще, до тех пор пока зрелище не сделается знако­мым, не перестанет его притягивать, хотелось присесть, не спеша покурить, спокойно любуясь страной, которая развернулась перед ним, более живая и красочная, чем самая великолепная карта. «Тащились сюда так долго,— думал он, прислушиваясь, как другие с треском проби­раются сквозь чащу, — и вот нужно уходить. Я, быть мо­жет, никогда больше не взберусь сюда или на другую гору». И эта мысль опечалила его, а еще через минуту он, вынув нож, стал пробираться сквозь прохладный сум­рак и знакомые сырые запахи леса.

Они подошли к краю тысячефутовой пропасти, где се­рая каменная стена преграждала воде путь на запад, вер­нулись назад футов на триста и натолкнулись на узкий выступ, вдававшийся в ущелье и поросший редким ку­старником. Бейкер сунул Брайну свою солдатскую рас­четную книжку.

— Завещание там внутри.

Брайн пожал плечами и положил книжку в карман ру­башки.

— Если я ее потеряю, пеняй на себя.

Нотмэн, похожий в своей грязной одежде на разбой­ника, сбросил мешок и теперь нащупывал ногами дорогу, небритый, с винтовкой, торчащей из-за широких плеч. Он сделал первый шаг, ноги его должны были очертить круг в пустоте, руки крепко вцепились в скалу над голо­вой. Внизу на сотни футов была пустота, и на скале росло лишь несколько ненадежных кустиков. Брайн смотрел вниз, зачарованный опасностью, и думал: «А что, если б они сейчас разговаривали и не обращали внимания на Нотмэна, — может, тогда это не было бы так опасно?» Джек, отбросив сигарету, рванулся вперед еще раньше, чем ботинки Нотмэна перестали скользить по скале.

Нотмэн висел на руках, и ноги его мерно раскачива­лись в поисках опоры.

— Не двигайтесь! — крикнул он хрипло. — Я сам удержусь.

А Брайн уже думал о том, как они спустятся вниз в долину, и если Нотмэн сейчас размозжит себе голову или просто покалечится, они найдут его там, где торчат вер­хушки деревьев.

Нотмэн нащупал в скале выемку для ноги, медленно откинул назад свое увесистое тело; дуло его винтовки, словно палец, указывающий спасение, было направлено на выступ скалы. С минуту он висел неподвижно, будто обес­силев и не зная, стоит ли ему вообще спасаться. Все мол­чали, боясь нарушить таинство этой минуты борьбы со смертью; потом он собрал силы для отчаянного рывка и выбрался на уступ, с которого только что сорвался.

Он построил их цепочкой, чтобы переправить вещи. Брайн, расставив ноги, стоял над расщелиной, не испы­тывая при этом страха только потому, что не смотрел ни вверх, ни вниз, беря мешки и винтовки и передавая их через плечо дальше.

Перебравшись через пропасть, они присели покурить, и Брайн открыл флягу.

— Я бы поберег воду, — сказал Нотмэн. Брайн развернул карту.

— Скоро дойдем до реки.

— Я этому поверю, когда увижу ее, — сказал Нотмэн. Брайн не стал пить, хотя в глотке у него совсем пере­сохло.

Они шли гуськом под сплетавшимися над головой ветвями, мокрые листья хлестали их по рукам, когда они хватались за лианы, скользя по корням деревьев, на ко­торые время от времени натыкались, если вдруг ускоряли спуск, ослабев или поддавшись тяжести ноши. Брайн был вымотан вконец и предпочитал теперь проползать под

лианами, а не рубить их ножом, напрягая усталые руки. Темный, похожий на бич, хвост змеи мелькнул в листве, и это, обострив его зрение, вернуло ему силы. Меньше всего он хотел бы сейчас получить порцию яду под кожу. Он встряхнулся и зашагал дальше. Брайн по-прежнему шел впереди, предпочитая сам задавать темп, а не тащиться в хвосте, потому что, чем больше он уставал, тем больше ускорял шаг, но при этом ни разу не отрывался от шедших сзади. Усталость наложила на них свое клеймо: они шли, опустив ножи, их мешки потеряли свою форму. Рубашки потемнели от пота и грязи, штаны и рукава были разодраны, лица, посуровевшие от усталости, не­делю не бритые, насупленно смотрели из-под полей па­нам — так они шли, продираясь сквозь заросли, выдохнувшись на подъеме, бессильные, как букашки.

Брайн резким ударом разрубил лиану, почувствовав внезапный прилив сил. Он радовался каждой расщелине и шел вдоль нее. Наконец одна расщелина привела его к долине с коричневыми склонами, дно которой было пере­сохшим руслом речушки. Они пошли по этому руслу, пе­реступая через обомшелые камни, и вскоре увидели род­ник: здесь начинался ручей, настолько глубокий, что они даже могли погрузить в него кружки.

— А я уж думал, что загнусь здесь, в этой глуши,— сказал Бейкер. — Завещание мое у Брайна, так что все в порядке.

«Счастье наше, что мы быстро нашли воду», — поду­мал Оджесон.

— А все потому, что я так здорово вел вас, — заявил Брайн. — Я ориентировался по солнцу и все время по­глядывал на карту.

— Не мог ты видеть солнца! — заорал Бейкер, стяги­вая ботинки. — И карта, которую ты начертил, ни к чер­ту не годится.

— Если ботинки намокнут, ты их потом не наде­нешь, — сказал ему Нотмэн.

Бейкер не обратил на его слова никакого внимания.

Чем дальше вниз, тем больше ручейков впадало в реч­ку, выныривая откуда-то прямо у них под боком. Добрав­шись до какого-то островка, они начали готовиться к ноч­легу. Бейкер в одном нижнем белье уселся на скалу и стал зашивать штаны, а Брайн с Джеком взобрались на высокий берег и с шумом и треском рубили ветки для костра.

Стемнело. В темноте вода двумя протоками текла вниз к глубокому водоему у подножия скалы. Тени от костра плясали на стене окружавшего их леса всего в нескольких шагах от них, и они ели горячий ужин под знакомый шум воды, текущей никуда из ниоткуда, под эту веселую болтовню ручья, который спешил мимо шестерых людей, окруженных лесными тенями, и как бы посмеивался над бесцельностью их похода.

Брайн закурил и лег на спину, глядя на звезды, по­хожие на рыбьи глаза, они светились между черными си­луэтами деревьев у него над головой. На миг извечный шум воды отступил куда-то в дальний уголок его сознания. Потом этот шум вернулся, и он услышал голос Бейкера:

— Похоже, что Ситон уснул.

Тогда Брайн, сняв рубашку, окунулся в ледяную воду, но и после злых укусов воды сразу же погрузился снова в глубокий, как беспамятство, сон.

Проснувшись рано утром, он с радостью подумал: «Скоро выйдем из леса». Теперь, когда неотвязная мысль — достичь вершины горы — больше не преследо­вала его, лес действовал на него угнетающе, джунгли представлялись ему пустыней, унылой пустыней, потому что ни одно существо из плоти и крови не могло здесь жить. Единственное, что можно сделать, — это сжечь их, впустить сюда свет дня и людей, а так они останутся сказочными только в книжках, увлекательных для тех, кто никогда не увидит их своими глазами. И все же те­перь у него есть право говорить, что он-то был в джунг­лях, теперь можно сказать любому, кто спросит его, что самое лучшее — держаться от них подальше, но если тебе все же придется увидеть джунгли, то нужно подняться вверх на несколько тысяч футов и взглянуть на них сверху. И ему нетрудно было вообразить, как джунгли могут свести человека с ума, если он вынужден оста­ваться там долго; сожрут тебя, как могучий лесной дух, злобно ухмыляясь при этом. Брайн швырнул окурок в ручеек и глядел, как он помчался вперед, увлекаемый тече­нием туда, куда шли и они.