Ключ от морга
Шрифт:
Она встала, прошла в кабинет и вернулась с бутылкой и маленьким стаканчиком. Виски оказалось не лучшего качества, но меня вполне устраивало. В этот момент меня, правда, устроил бы и стакан кукурузного самогона. Я налил, снова заметив, что у меня дрожат руки. Хьюинг тоже это заметил.
— Спокойно, Беннет. Все уже позади.
— Верно. — Я глотнул виски. Оно совершенно на меня не действовало. Я поставил бутылку на пол и стал пить из стакана небольшими глотками. Вскоре я ощутил, наконец, приятное тепло, и охватившее меня напряжение несколько
— Вы уверены, что способны продиктовать заявление? — спросил Хьюинг.
— Нет, но хочу с этим поскорее разделаться.
— Я тоже. Именно поэтому и дожидался вас. — Он сделал знак секретарше, которая приготовилась записывать.
Я снова отпил виски и заговорил, изложив все по порядку, кончая визитом к Маркхэмам. Несколько раз Хьюинг прерывал меня, чтобы задать вопрос. Это были хитрые вопросы, но я не мог следить за направлением мыслей адвоката. Когда я закончил, он вздохнул и покачал головой.
— Все это ужасно, Беннет, но я восхищен вашей смелостью.
— Смелость здесь ни при чем, — сказал я угрюмо. — Просто не было другого выхода. Меня загнали в угол как крысу.
Он усмехнулся.
— Я бы не сказал… — Он потрогал себя за нос. — Вы уверены, что ничего не пропустили?
— Уверен.
Он нахмурился.
— Но в вашем отчете нигде нет прямых улик против лица, убившего Элвина. Здесь одни предположения.
— Я это знаю.
— Но я думал, что получение таких улик было главной целью вашей э-э… экспедиции.
— Это не было главной целью, — сказал я. — Ничего подобного. Главной целью было раздобыть доказательства неверности миссис Бэйн. Согласен, было бы замечательно, если бы я еще и разоблачил убийцу Бэйна.
— Это наверняка сделала жена Элвина, — сказал он. — Она больше всех выигрывала.
— Или Дэймон.
— Но миссис Бэйн намеренно заманила вас в ловушку.
— Она поступила так из любви к Дэймону, — ответил я. — Но не призналась в убийстве.
— Следовательно, вы убеждены, что ни Дэймон, ни его люди, ни миссис Бэйн не делали этого?
— Не знаю. Пока я не могу обвинять кого-то из них.
Он сжал губы.
— Мне кажется, вы попали в скверное положение.
— Мне уже случалось попадать в такое положение.
— Давайте рассмотрим дело с юридической точки зрения, — предложил он. — Вы ничем не можете подтвердить, что убили двух человек и ранили третьего при самозащите. Потом вы нарушили неприкосновенность жилища Дэймона. А этот шериф Риджуэй сам может поплатиться за то, что закрыл глаза на ваши действия. Убийство остается убийством, какова бы ни была репутация Дэймона.
— У меня не было выхода.
— Но вы не можете этого доказать, — сказал он резко. — Неужели вы этого не понимаете?
— Подручный Дэймона, Джеральд Лонгер, говорил при свидетелях.
Хьюинг отвел этого свидетеля нетерпеливым движением руки.
— Известный головорез. Какой толк от его показаний? Все целиком опирается на ваши слова и только на ваши слова. Я надеялся, что вы вернетесь с неопровержимыми доказательствами или подписанным признанием.
— Не все сразу. — Я глотнул еще виски, но приятное ощущение тепла прошло, и мне казалось, что внутри меня что-то медленно сворачивается узлом.
— Извините, мистер Хьюинг, — сказала мисс Фордайс, — это тоже записывать?
— Нет, только показания Беннета.
— Можно получить копию? — спросил я у нее. Она взглянула на Хьюинга, который кивнул в ответ.
— Конечно. Сделайте, пожалуйста, две копии, мисс Фордайс.
Она села за пишущую машинку, вставила бумагу, положила перед собой блокнот и начала быстро печатать. Хьюинг с серьезным выражением лица повернулся ко мне и заговорил:
— Беннет, дело нешуточное. Самое серьезное заключается в том, что никто, кроме вас, не может доказать, что Элвин Бейн был мертв, когда вы нашли его.
— Выходит, его убил я. Зовите полицию.
— Это не предмет для шуток, — сказал он резко. — Я по-прежнему выступаю в качестве душеприказчика Элвина и намерен проследить, чтобы правосудие свершилось.
— Вот и хорошо, — сказал я.
Не сводя с меня пристального взгляда, он произнес ровным голосом:
— Вы говорили, что были другом Бэйна, но я никогда о вас не слышал до вчерашнего вечера. Опять приходится верить вам на слово.
— Я сказал правду.
Стук пишущей машинки прекратился, и в наступившей тишине мисс Фордайс с ничего не выражающим лицом делала исправления, потом снова принялась печатать. Хьюинг барабанил пальцами по столу, сжав губы и сузив глаза. Он смотрел в стену поверх моей головы и казался погруженным в глубокую задумчивость. Раздавался только стук пишущей машинки. Я думал о своей постели, о Сэнди, о яичнице с ветчиной, о горячем черном кофе и чувствовал себя дураком. Здесь что-то творилось, а мне не хотелось думать об этом после ночи, которую я пережил.
Я отомстил за себя и за Сэнди, но не отомстил за Элвина. В эту шальную ночь я пренебрег всеми запретами и вполне мог ожидать неприятностей, которые предрекал Хьюинг. Какая-то мысль исподтишка пыталась пробиться из дальнего уголка моего сознания, а я отгонял ее, потому что слишком устал и отупел. Я знал, что впереди неизбежная встреча с Рокингемом, не сулящая мне ничего хорошего. Я чувствовал также, что мне предстоит встретить лицом к лицу что-то еще пока неизвестное. Это угнетало мое сознание в течение нескольких часов, с момента разговора с Джеральдом Лонгером, который думал, что умирает. Я вспомнил Флоренс, жену Стенли Маркхэма, которая ради старой дружбы поддерживала обман. Она могла убить Элвина Бэйна. Другие тоже внесли свою долю, начиная с самого Бэйна. Если бы он не разгласил, что меняет завещание…