Ключ от снега (Ключи Коростеля - 2)
Шрифт:
– Как не слыхать, - голосом былинной бабки-ведьмы откликнулся Март. Тут на каждом шагу напоминание найдешь. А вот все-таки скажи, к примеру, по какой части ты тут обретаешься? Да и как звать своего спасителя вот наш Ян очень бы хотел знать.
– Что с вами делать, - развел руками гость и улыбнулся.
– Придется, видно, сказывать. Звать меня Гуннаром, обретаюсь я все больше по купецкой части, а на острове этом частенько отдыхаю от трудов своих тяжких.
Друиды, однако, смотрели недоверчиво, а Эгле только скептически хмыкнула.
– Зря не верите, между прочим, - вздохнул Гуннар.
– Человек
– Надо-то в жизни многое, - иронически заметил Травник, - да и больно горчат что-то твои радости жизни, почтеннейший. Уж слишком гиблое место ты выбрал для своих отдохновениев - сплошное кладбище. Не ровен час, ночью из курганов гости пожалуют - про остров-то этот всякое сказывают.
– Никого тут нет, - убежденно сказал Гуннар, - уж поверьте мне, не один год здесь бываю. Все это бабьи бредни да россказни рыбаков и травознатцев. Последние - не без умысла, между прочим.
– А что такое?
– невинным тоном, совсем, как это умел делать Снегирь, осведомился Март.
– Говорят, что возле острова морская рыба уж больно хороша, промысел тут богат: скумбрия, палтус, сельдь опять же.
– А травознатцы что бают?
– не унимался с расспросами Збышек.
– То-то и оно, что бают. Опять все сказки да выдумки. Говорят, что на острове растет трава редкая, снежный корень под названием. Да только врут все, думаю.
– Почему же врут, вовсе нет, - улыбнулся Травник.
– Есть такая трава, снежный корень, её ещё иногда зовут корень снов. Сок у неё такой белесый, как у молочая, и порождает сон крепкий, но с видениями. Я слыхал о таком корне от верных людей, правда, самому находить не приходилось. А растет он как раз на островах, потому как любит сосновый лес и морской воздух какая-то в нем есть для этого корня польза.
Ты вот, похоже, тоже любишь сосновый лес - а в свой собственный дом, если верить твоим словам, зайти боишься, гостям незваным допрос учинить. Между тем, нашего Яна ты от смерти спас, но и сам сбежал - отчего бы? И какая судьба выпала тому, кто его убить хотел? Вот что нас интересует, а не твоя селедка да камбала.
Гуннар вздохнул и посмотрел на друидов, как виноватый ученик, не подготовивший домашнего задания, глядит на учителя, ожидая неминуемой трепки.
– Вышло-то все случайно. Лес этот я знаю, глядь - безвинного парня порешить хотят! Ну, сами посудите, как тут не вмешаться? Я ведь прежде, и то сказать, в военном деле подвизался и охоч был до него, да только хворь подхватил, лихоманку. Да такую злую, что как начну кашлять - право слово, не продохнуть. А с этим делом на воинской службе, да ещё и на моей, никуда не податься - пропадешь.
– Таинник что ли?
– покосился Март.
– И то можно сказать, - хитро улыбнулся Гуннар.
– Был я по хозяйственной части - бивуаки там, жилье, продукты всякие опять же. А это дело, я вам скажу, похлеще будет самой что на есть разведки. Только и успевай нос по ветру держать - как бы соседи не обскакали, не заняли места потеплее да посытнее. А у меня проворность ног уже стала не та, да и кашель мой распознавали маркитанты с других отрядов за десять полетов стрелы, потому шли по следу да обгоняли, занимали тепленькие места. Вот и пришлось уйти
– Как же ты со своим кашлем-то подкрадываешься, что тебя матерый убийца не чует?
– Ну, если бы я знал, что он - матерый, может, ещё и не подошел бы, искренне заявил Гуннар.
– Я-то думал - так, рыбаки балуют, аль наказать хотят ворюгу какого-нибудь. В их дела я не встреваю - голову можно потерять. А тут гляжу - парню смерть приходит, ну, думаю, нет, не бывать тому на моем острове. Надавал по башке, да и прогнал взашей.
– Неужто отпустил?
– вздыбился Март.
– А что ж, убивать, что ли, было?
– по-крестьянски искренне удивился Гуннар.
– Я ведь ни с кем не воюю - ни с вами, ни с вашими недругами.
– Ничего себе "не воюю", - подал голос доселе молчавший Ян.
– Ты играючись справился с одним злыднем, а другой ушел и едва нас всех не перебил. Не верю чего-то я, что ты купец - больно уж ловок.
– Так ведь никому и не потребно столько ловкости, нежели купцу или акробату, - почесал в затылке Гуннар.
– Так и крутимся, как шустрая белка в деревянном колесе: и вылезти вольны, да только сами себя, добровольно толкаем снова и снова в эту круговерть.
– Ну, хватит, - звучно припечатал ладонь к столу Травник.
– Будь ты хоть самим королем купцов, но скажи на милость - зачем ты отпустил убийцу?
– А вот это уже мое дело, друид!
– жестко сказал Гуннар, и желваки на его скулах решительно шевельнулись раз, и другой, и третий.
– Ты и о нас знаешь?
– недобро усмехнулся Март.
– Откуда бы это?
– На лицах у вас написано, - с вызовом ответил Гуннар.
– А об остальном лес рассказал.
– Лес или кто-то, кто живет в этом лесу?
– напирал Збышек.
– И хорошо разбирается в одеждах и обычаях людей?
– заметил Травник.
– Добавь сюда ещё магию и искусство наложения иллюзий, - выдержал направленные на него три гневных взгляда Гуннар. Эгле пока предпочитала отмалчиваться.
– Ты читаешь следы магических искусств?
– недоверчиво спросил Травник.
– Нет, - нехотя ответил Гуннар, словно он был недоволен тем, что случайно сболтнул лишнего.
– Так, один мой знакомый...
– А я думал, что Остров Колдун необитаем!
– выкинул пробный шар Коростель.
– Я прежде тоже так думал, - невесело согласился Гуннар.
– Но потом я обнаружил здесь ещё одного обитателя, если можно так выразиться. Сначала мы с ним немного повздорили, но потом потихонечку нашли общий язык.
– Это человек?
– поинтересовался Травник.
– Нет, конечно, - покачал головой Гуннар.
– Люди не любят этот остров. Его зовут... Хрум. Во всяком случае, я его так называю.
– И кто же он, этот твой Хрум?
– поджала прелестные губки Эгле. Упырь? Вурдалак? Или же просто гуль? Больше на этом острове есть нечего!
Гуннар с сожалением глянул на девушку.
– На этом острове есть чего поесть, юное создание, - назидательно заметил он.
– Здесь может прокормиться целая дружина голодных полян или мазуров, если только они не лентяи и не предпочитают жить на всем готовом, что им припасли более рачительные хозяева.